 |
Вероника БАТХЕН
"БАБЬИ ДУМКИ" И ДРУГИЕ СТИХИ
"...Ой, тари-тари-тари, купят Тане янтари..."
* * *
Цветок под сердцем. Сонный час. Холмы в редеющем тумане.
Чай пахнет днем, постель смолой, случайный мальчик - молоком.
Шуршит трава, росой сочась. Слова, как косточки в стакане,
Гремят впустую. Ветер злой задул костер за маяком...
Так просто вымыслить сюжет, тоску усталую лелея,
В оконной раме разглядеть сомнамбулический пейзаж,
Парить мечтами неглиже: Марго, Марина, Лорелея,
А рядом - маленький кадет, отважный рыцарь, верный паж...
Все как всегда - мечта ясна. Осин унылые скелеты
Маячат в прорези окна. Фонарь работает луной.
И будет бледная весна, потом сомнительное лето
И осень, горечь, глубина, избитый штамп, портвейн дрянной...
Сама в себе собой творя, я жду у моря янтаря.
* * *
Альде
Говорила мне мать - не ходи за водой,
Мол, обманет река и утянет на дно,
Станешь черной землей, станешь горькой рудой
И узнаешь все то, что узнать не дано.
Но манила меня глубина синих струй,
Тишина камышей, беспокойная даль...
Ведра ждут на песке будто псы на пиру,
Над моей головой - ключевая вода.
Что вчера потерять, что сегодня беречь,
Что нашарить рукой в пустоте ледяной?
Говорили, молчанье дороже чем речь,
Все родные не стоят свободы одной.
Птичье сердце таится под шкурой угря.
Лодка движется к цели волнам вопреки.
Стану желтым горючим зерном янтаря -
Может, кто-то меня подберет у реки.
* * *
Если б вырезала флейту из речного тростника,
Я б сыграла белым птицам над холмами в вышине,
И сама бы улетела в тишину и синеву,
Над закатными холмами, не задев тебя крылом,
Если б вырезала флейту из речного тростника.
Если б я умела пламя без огня зажечь одна
Из горстей сосновой хвои, из пучка еловых лап,
Искры взглядом провожая, всю бы ночь в лесу ждала -
Может дым тебя согреет на пути в далекий край,
Если б я умела пламя без огня зажечь одна.
Если б я варить умела горький вересковый мед,
В полнолуние у камня с перекрестка трех дорог,
Я б гостей на пир созвала, всех людей и всех зверей,
Вдруг тебя на чашу меда ненароком приманю,
Если б я варить умела горький вересковый мед.
Звездным трактом вдоль по небу не оставишь и следа,
Песня тянется за дымом, дым за ветром, день за днем,
Зря рябиновые прутья разбросала по золе,
Я судьбу и так узнаю, стоит ей взглянуть в глаза.
Звездным трактом вдоль по небу не оставишь и следа.
* * *
"...Это ли не сладко,
Писать в тетрадь, в несбыточных мечтах..."
А. Жестов
Пишу как придется... Подобно античным героям,
Классическим ритмом на шелковой желтой бумаге,
Ответа не чая, случайные взгляды встречая...
Паршивое время - куда там Итакам и Троям.
Кобыла-невеста везет дурака в колымаге
По берегу лета, минуя кусты молочая
И заросли мака... Бессонница. Осень. Разруха.
Порывшись в хлеву, набираю жемчужин на бусы
Умела б молчать - так и вовсе бы разбогатела.
Но воет с экрана чужая и злая старуха.
Ты помнишь - у Галича: "...Мальчики были безусы..."
Движение пальца - и плоть превращается в тело.
Война. От порога до серого взгляда соседа.
С газетных клочков, из шагов патруля в переулке.
Командуют "Стройся!", но сколько еще до парада?
Строка новостей бьет по нервам вернее кастета.
Париж стоит мессы. А время - расписанной пульки.
Ты в городе Н. И, впервые, я этому рада.
Так просто писать, грызть безропотный фильтр сигареты,
Сплетая слова, вразумительно ежась от страха...
Мол, в звуке часов слышно тиканье будущей мины.
...И тысяча тысяч шагов от тебя до портрета.
Мне ближе, чем кожа, сегодня чужая рубаха.
А наш разговор - переписка угля и камина.
Но хватит... Бог даст - доживем или перезимуем.
Доверим картошку мешку, огорченья бумаге.
Пора на покой. Простыня как судьба полосата.
Ты знаешь, как сладко писать, не ища адресата...
А где-то трясется дурак на своей колымаге,
Честя, на чем свет покосился, кобылу хромую.
* * *
Он шел сквозь дождь, он мок до слез,
Он слеп от желтых фонарей.
Январь вокруг скакал, как пес
У вечно запертых дверей.
Звенели нервы проводов,
Машины мчались по шоссе,
Везли плоды своих трудов
В дома, где все живут как все.
А он плевал на мир с трудом -
Возни на жизнь, а толку - чуть.
Он нес любимой в нежный дом
Еще горящую свечу.
Пускай на день, пускай на час,
С тоски, со зла, от фонаря,
Но раз зажженная свеча
Не смеет выгореть зазря!
Бездарно тлеть, покой храня,
Забыв грехи, идти на суд.
И нет прекраснее огня,
Чем тот, что даром в дом несут!!!
А ты сидела в стороне
От оснований и причин
И наблюдала, как в окне
Играет свет чужой свечи...
* * *
Пыль по дороге, над полем луна.
Пуля не дура, да смерть не одна.
Чем без вина утопиться в колодце,
Вытку рубаху из белого льна.
Выйду по воду с тяжелым ведром.
Дым коромыслом да горе костром.
Вот у околицы косят ромашки,
Вот по реке проплывает паром.
Вот позабыли топор у плетня,
Плеткой на волю прогнали коня,
Платье невесте неладно скроили,
Вести с весны не дошли до меня.
Жду хоть полслова, жука в янтаре,
Тени шагов, перескрипа дверей,
Как на заре караулит собака
Черную кошку в пустой конуре.
Старые зерна лежат в борозде.
Торной тропою не ходят к звезде.
В дом принесу недопитое счастье -
Лунным овалом на темной воде...
* * *
Сколько раз о стены билась -
Нарастила медный лоб.
Вроде жить не торопилась -
Да вчера опять влюбилась...
Шарик в небо, нервы хлоп.
Нароняла сотню ложек,
Разогнала кобелей,
Стерла пыль со всех окошек.
Заводите, люди, кошек -
С ними людям жить теплей!
Хомо хоме, как известно,
Друг тамбовский деловой.
Зуб за зуб и сам не местный.
Утонуть бы мне, болезной,
В бочке пива с головой.
Толку чуть - торчу в квартире,
Будто ежик заводной.
Лучше быть мишенью в тире,
Хоть толчком в ночном сортире,
Кем угодно не одной.
Из травинки станет поле,
Из частушки выйдет блюз.
Тараканов я уволю.
Положу на злую долю.
Больше - в жизни - не влюблюсь!
* * *
В плавучем баре иностранцы жрут миноги,
На кухне сонные соседи пьют рассол...
А я сижу на парапете, свесив ноги,
Вся из себя пенорожденная Ассоль!
Внизу течет Нева, вверху летают чайки,
Кричат и гадят на прохожих деловых.
Стоит гаишник на посту у чрезвычайки
И харчит воблу почему-то с головы.
Стуча платформами, спешит красотка на фиг,
Кусает белыми зубами эскимо.
Фрегат «Секрет» в который раз нарушил график,
А жизнь вильнула мне отставленной кормой.
Собака сперла у лоточника грудинку,
За полмерзавчика подрались два бомжа,
Менты тусуются с Апрашки на Гостинку
И чайки белые над городом кружат.
А город куксится с подвалов и до крыши,
Пытаясь вникнуть в истерический уют.
По старой памяти все жители, как мыши
Кусают, давятся, глотают и жуют.
А я нашла экологическую нишу,
Осколок истины и свет в конце пути,
Хотя наверно было б проще влезть на крышу,
Поскольку Карлсон бесспорно прилетит.
12.99
* * *
Все везло. Да ветер в спину
Двинул будто бы назло.
Клялся милый: «Не покину!»,
Только сани занесло.
От любви летели перья —
На снегу поди сыщи!
Стыли валенки за дверью,
Спали в горнице сычи,
У печи скулила псица,
Ждал груди удар ножа
На плече сидела птица
Неживая, как душа.
Заплелись в снегу полозья,
Смерть зашарила клюкой...
Сладко ль, милый, на морозе
Думать сон о той, другой?
Далеко тебе до бога
От сугроба по степи.
Колокольчики. Подмога
Ближе, ближе... Потерпи!
01.00
* * *
По стенам сырость струится,
Гниет солома в перине,
С решетки черной синица
Клюет от голода иней.
Закатом небо нагое
Горит, как свежая рана.
В своем последнем покое
О чем ты думала, Жанна?
Святая, ведьма, химера,
Французских войск орифламма,
Когда вела тебя вера
С мечом от поля до храма,
Солдаты молча молились
Своей надежде нежданной.
Неся господнюю милость,
О чем ты думала, Жанна?
Король пирует в Париже,
Войска — на пляжах Ла-Манша,
В постели с фрейлиной рыжей
Спит самый преданный маршал.
Ему ночами не снится
Стена под жалом тарана...
Одна, как лучник в бойнице,
О чем ты думала, Жанна?
Враги сожгут твое тело,
Однополчане напишут:
«...Она пред войском летела,
Как будто послана свыше...»
В музее выставят латы
Пастушки из Орлеана.
Им все равно, кем была ты,
О чем ты думала, Жанна...
01.00
Набросок с трассы
Пятном по белому листу
Простой пейзажик городской,
Я, как шлагбаум на посту,
Стою с протянутой рукой.
Сто тысяч верст до Катманду,
Полвзгляда в небо до луны.
Ползут букашками в меду
КАМАЗов злые валуны.
Зря говорил король Луи:
«От скуки некуда бежать»
Торчи себе у колеи,
Забыв впотьмах кулак разжать.
Который час завис в пути,
Который год до никуда.
Мои подруги по сети
Уже готовят невода.
А я стою, дурак как есть,
В кармане шиш, под маской вши.
И даже ангелу не съесть
Моей безбашенной души.
Я торможу пока везет,
Пою навылет, бью сплеча,
Сто тысяч верст плюю на все
В пути от двери до ключа.
Ночь как назло не горяча
И спирт, собака, не берет
Машины катятся, урча,
На все четыре и вперед.
Из тучи ветер тянет плеть,
Осины всуе теребя,
И мне, пожалуй, не успеть
Ни до утра, ни до тебя.
01.00
* * *
Скачет полем всадник синий,
На плечах несет закат.
Сто солдат идут к трясине -
Дырку в небе затыкать.
Бьется лошадь у дороги -
Не поднять, ни пристрелить,
Плачет с ней монах убогий -
Дырку в море не залить.
Генерал играет в карты,
Ждут полки команды «пли».
Жгут полки свои штандарты
По пяти путям земли,
На шестом играют горны,
Зуб за выстрел, нож за нож...
Скачет полем всадник черный,
За плечами вьется ночь.
Тише, тише, спите травы,
Спите, птицы, спите, сны.
Опустели переправы,
Но мосты не снесены.
Третий всадник тронул вожжи,
Бьют копыта по стерне.
Мне вчера один прохожий
Говорил, что смерти нет...
Что нам стоит дом построить,
Кровлю сладить, печь сложить?
Что нам стоит жить в покое?
Что нам стоит просто жить?
Караульщик с кислой миной
Бродит в лагере вдоль стен.
Белый всадник скачет мимо -
Скоро будет новый день.
03.00
* * *
Пустив себя за грош с аукциона,
Просаживаю время в казино.
На полпути в Россию из Сиона,
Сижу в дыре. Как ржавое звено,
Пытаюсь удержаться. Цепь событий
Натянута - сорвись и пропадай!
Крути педали в как-его-там-сити,
Езжай по колокольцы на Валдай,
Ступай на трассу пулей, нянчи чадо,
Сожми минуту в потном кулачке,
Лечи мигрень от кухонного чада,
Читай газеты, мой полы в толчке,
Смотри в экран... А шарик лег на «зеро»
Все ставки прогорели. Полчаса
В кармане завалялось. Солнце серо.
Осталось смазать пятки и чесать
Себя в затылке, но песок не вечен.
Дурак за так перевернет флакон.
...И будет белый день и синий вечер
И сладкий шепот «Выйди на балкон»,
Романтика, цветы, шарман и дева
Шагнет на свет, печаль свою тая...
«Болонка в тесном платье! Нет же, слева!
Изысканная дура! Это я.»
К чертям! Поставлю все на черный номер,
Просрав любовь - везет в игре стократ.
И шарик ляжет формулой в биноме.
Возьму сто лет и прыгну в Ленинград!
Домой.
03.00
* * *
В стране давно один сплошной сквозняк,
Открыты настежь окна и границы.
Вверху кипит мышиная возня
И Ленин кажет кукиш из гробницы.
Внизу идет борьба за свой кусок -
Всех ставят в строй, а после ставят раком.
Мы движемся, держась за волосок,
А горький хлеб нам радостен и лаком.
Гадаем по газетам - рот заткнут?
Позволят выть? А может даже плакать?
Мы прячемся за клетками минут,
Врастаем в быт, гребем ногами слякоть
И ежимся от ветра. Неуют.
Живешь как грош в кубышке скопидома.
По паспорту пока еще не бьют.
Дома верны. А что вернее дома?
Вчера учили лозунги срывать,
Сегодня жрать фуршет в банкетном зале.
В реестре лет останутся слова,
Которые за нас не досказали.
04.00
* * *
От безответственной любви
К обезразличенной привычке.
Ты говоришь «Шерше ля ви»
А я курю. Ломаю спички.
На полках пыль. В кастрюле суп.
Соседка звякает ключами.
Мы наслаждались - топь и труп -
Неразделенными ночами.
Вороний скрежет за окном.
Скулит рассвет. Спешат трамваи.
Мы жили - кочет с кочаном
Порой себя переживая.
Но вот - абзац. Пробел. Пустяк.
Прорыв. И хлынула наружу
Тоска, что пряталась в гостях
У глаз, истаскивая душу.
Костер. Пора. Ключи на стол.
По почте тапочки и свечи.
Мы жили рядом - год за сто,
А разошлись в четыре встречи.
Пусть... Переезд. Забытый хлам.
Секрет сработанной постели.
Мы все делили пополам,
Но одиночество - не смели.
04.00
* * *
Зябко
Киснуть рожей в луже у постылого двора.
Тряпка
Одеяло верное, постель - земля сыра.
Горько -
Никому не нужен старый пес без поводка.
Корка
На обед, а следом разливанная тоска.
Раньше
Шел без сожалений по земле как по воде
Маршем.
Отдавал на сторону да все, чем ни владел.
Дожил -
Брошенный обиженный поломанный медяк.
Боже!
Приютил бы с паперти юродивых бродяг!
На те -
Лупит град округу по усам да прямо в рот.
Хватит.
Кто стоял у края - на коленях не помрет.
Чудо -
Тучи раскурочила паленая звезда.
Буду
Жизнь себе придумывать да с нового листа.
Рано
К домику дощатому хромать, скрипя клюкой.
Стану
Камнем на распутье, колокольцем под рукой,
Алым
Медным перезвоном во все стороны земли.
Мало
Гнули, гнали, били - до петли не довели.
Вольно
Пляшет по дорогам бесшабашная душа.
Верно -
Жизнь, шальная сука, хоть и зла да хороша!
Стужи,
Шрамы, драмы, лютики, пустая полоса...
Ну же!
Жги тоску дремучую и выходи плясать
Сам.
04.00
* * *
Тесто месят, басни бесят, тараторят до небес.
Свадьба мчится как волчица от печи в родимый лес.
У невесты руки в лести, губы в пролитом вине.
Гости вьются, не смеются, прячут очи - так верней.
День под горку. Кличут «Горько». Жуть берет от жениха.
Кто ни глянет - враз отпрянет, будто бойкая блоха.
Ишь глазища - темнотища, ведра ведьминой тоски.
Тили-тили, счастье били каблуками на куски.
Еле-еле всё отпели, нынче ночью не до сна.
Пили-ели... В самом деле на пиру и смерть красна?
Бросил на пол. Птичья лапа задрала подол льняной.
Дальше будем жить как люди - нелюбимый с неродной.
04.00
* * *
Жена у капитана
Хозяйка хоть куда -
И слово из кармана
Добудет без стыда.
И выгонит на вахту
Лентяев из кают
И выгодные фрахты
Купцы ей отдают.
Жена у капитана
Прочней, чем паруса -
Навстречу урагану
Шагнет глаза в глаза,
Удержит ставку даже
Играя баш на баш
И вместе с экипажем
Пойдет на абордаж.
Жена у капитана -
В колоде верный туз.
Везет в чужие страны
Фрегат хороший груз -
И пряности и ткани
И рыбу и фасоль.
Когда-то в Зурбагане
Жена была - Ассоль.
07.99
© Вероника Батхен
|
|
