Площади |
SADOMIT
"ГОСТИ С ПОГОСТА"
Я не собираюсь писать вторую Незабвенную Ивлина Во о ритуальных услугах и похоронном бюро. Я расскажу о своей Любви, искренней любви, которая сопровождает меня всю жизнь и которая делает меня по-настоящему счастливым.
Наш общий друг Зигмунд Фрейд говорил, что все людские отклонения уходят корнями в детство, после этого он раскидывал руки в стороны и многозначительно добавлял: Теперь-то я наверняка стану бабочкой! Когда много лет спустя мой психиатр Валерий Павлович попросил меня вспомнить и рассказать о своем первом детском воспоминании из жизни, я припомнил следующее: черно-белый телевизор, по которому показывают интереснейшее зрелище. Похороны. Черно-белые цветы, серый гроб, серая каша скорбящих. Эти похороны показывали много раз. Я даже не помню, кого именно провожали в последний путь: Андропова или Черненко. Но ребенок (Я) смотрел, не отрываясь. Естественно, в то время я еще не имел понятия о смерти, поэтому у меня была уникальная возможность смотреть на смерть, на похороны с самым беспристрастным видом настолько отстраненно, насколько это только возможно. Мне не было страшно. Было жутко интересно. Я вообще очень долго не понимал, что такое смерть и тесно связанные с ней ритуальные услуги. Но они вошли в мою жизнь еще в самом раннем детстве.
Как и полагалось во всех советских семьях, мы по праздникам ездили на кладбище навещать усопших родственников. Больше всего меня привлекали гигантские овальные венки, которые устанавливают на могилах сразу после похорон. Они напоминали живую новогоднюю елку: пахнущие хвоей, с яркими лентами и бумажными цветами. Они скрашивали мою жизнь и давали чувство праздника. Всегда хотелось поставить два таких прекрасных венка вместе домиком, устроить шалаш и жить там. Но и обычные венки мне тоже нравятся, которые вешают на крест. Раньше, правда, советские веночки были лучше, они были более мастерски сделаны, был виден глубокий творческий подход. А вот современные китайские и малайские совсем не соответствуют душе русского человека.
Да и вообще, любое кладбище – это лицо города. Как только я приезжаю на новое
место, сразу же иду на кладбище. Бывало, идешь, красивыми венками восхищаешься, все тебе с
портретов улыбаются, тишина, в арифметике упражняешься (складываешь-вычитаешь годы жизни),
фамилии читаешь. Потом проходит время, слышишь фамилию и думаешь: О, какая знакомая! Нормальный
человек вспомнит, что на надгробии ее прочитал, не по себе как-то станет, а вот я радуюсь, как
будто о родном человеке слышу. Главное в кладбище – атмосфера. Например, я точно знаю, что
деревенские погосты хороши особенно зимой. Это придает им наивности.
Летом я был на кладбище в Сандармохе, где захоронено 1111 человек. Это кладбище находится в лесу и суеверным людям шум сосен напоминает шепот предсмертных молитв этих 1111 расстрелянных.
В Питере есть некий некрополь Александро-Невской лавры. По истине, это кладбище в стиле журнала ОМ. Никаких оград, жестяных крестов, пошловатых пластмассовых тюльпанов, печенья Юбилейное и конфет Снежок, оставленных на могилках заботливыми родственниками. Надгробия и памятники самых разных форм. Куб, шар, вот спящий гусар, а вот детская колыбель, а вот две фигуры сплелись в оргастических конвульсиях. Главное, все без излишнего пафоса, а зеленая газонная травка и изогнутые стволы деревьев буквально призывают устроить здесь закрытую вечеринку для людей с привилегиями. Я уже вижу, как девушки модельного вида прохаживаются здесь, у надгробия Мартоса извивается Никита, Руслана Шацких все поздравляют с удачной организацией этой футуристической оргии, Рустам Солнцев задумался о чем-то у памятника обнаженному юноше. А вот Диктатор любви так и не появился, хоть и обещал. Остальных гостей вы тоже знаете по страницам глянцевых журналов.
Но более всего меня привлекают столичные погосты, ведь в столице все должно
быть на уровне! Меня не интересует кладбище с точки зрения популярности людей, чьи останки
покоятся в недрах почвы с четким контуром 2х2 м. Главное на кладбище – это атмосфера. Дух Покоя.
На каждом кладбище он разный, возможно, мне так кажется, потому что с каждым таким островком
Покоя у меня связаны свои личные ассоциации. Много лет назад возникла идея написать что-то
вроде глянцевого путеводителя по столичным местам захоронения с модными фотографиями. Но для
меня московские кладбища это очень личная и совершенно безграничная тема. Идея несколько раз
трансформировалась. Потом фотограф Александр Педченко сделал такую серию фотографий, превзойти
которую по данной теме просто невозможно. Моя любимая: модель Лана Скороход в приспущенных
брюках и раздельном купальнике стоит на чахлой песчаной почве одного из новейших кладбищ на
фоне грандиозного венка Дорогому Вадику. Так пассионарно и лирично одновременно. Я не страдаю
танатофилией, меня не привлекают девушки в купальниках, и я даже не тот самый Вадик, но в те
моменты, когда мне совсем хреново, я вспоминаю эту фотографию и испытываю чувство Покоя.
Несколько раз я брался собирать материалы по кладбищам и находящимся на их
территории крематориям, пытался воспроизвести многие истории, связанные с местами для
погребения умерших. В какой-то момент внутреннее отчаяние охватывало меня. Я все сжигал,
выбрасывал, рвал на мелкие клочки. Но кладбища не отпускали меня, и я принимался вновь за
работу.
Мои общие ощущения от атмосферы кладбищ? Их трудно выразить словами, но одна модная сценаристка написала о своей героине: Она была на веселом празднике. Вокруг нее прекрасные люди. Все улыбаются, все счастливы. С ними она чувствует себя спокойно. Не надо себя проявлять. Они улыбаются тихо. Это праздник жизни. Она здесь дома. Яркие цветы, шумят деревья, опять цветы, ленты, цифры. Даже птиц сегодня не слышно на кладбище. Это, пожалуй, самое главное, что меня привлекает. Ощущение тотального Покоя. Но каждое кладбище несет свой определенный message. О некоторых из московских пристанищ Покоя я и расскажу.
Перовское
Чтобы понять это кладбище необходимо прочитать рассказ "Люди могил" Юрия
Мамлеева.
Знаю, что они где-то здесь есть. Походишь здесь среди могил и возьмет тебя
тоска – не наша, не расейская, а другая, могильная. И ты ходишь здесь и ищешь свою девочку
недетскую. Я тоже как-то искал там своего парнишку. Мне кажется, я его даже видел. У одной
из могил. И глаза такие черные. Но я вовремя остановился. А когда вышел на шумную улицу,
увидел бритого наголо парня с гвоздичками (две красных, одна белая), который, видимо, ждал
свою подругу-кровь с молоком. И столько-то в них жизни и счастья! "Вот они, истинные
трупы", – подумал я. Но на Перовское кладбище больше не вернулся. Уж очень на странные мысли оно наводит. Да и боюсь я снова того парнишку встретить. Ведь он там ждет меня, я знаю.
Хованское
Кладбище моего детства. Совершенно сюрреалистическое место. Существует три Хованских кладбища: Старое, Новое и Новейшее. Невольно напрашивается сравнение с историей. Кладбище-история. История моей жизни и тысяч чужих. Когда я здесь был в 13 лет, один раз я стоял на краю свежевырытой могилы. Каркали вороны и над головой очень низко пролетали самолеты. Казалось, они хотят сбить меня, чтобы я упал в приготовленную для меня яму. Но могила была приготовлена для кого-то другого, да и все вокруг тоже. Я находился в мире, которому реально не принадлежал. В тот момент я осознал, что отличаюсь от других людей, что я не такой, как все.
У меня здесь есть даже памятники-друзья. Вот армянская семья. Они разбились на машине, когда мне было 5 лет. Я не знал этих людей, но видел, как их хоронили. Я не очень люблю похороны на Хованском, потому что кладбище построено на болоте, и гроб опускают не в яму, а в бассейн с водой цвета хаки. Но в каком-то смысле я ближе этой семье, чем десятки друзей, так и не пришедших, чтобы проводить этих людей в последний путь. Если он, конечно, последний.
Есть еще могила мальчика. На фотографии изображен розовощекий малыш в синей полосатой шапке с желтым помпоном. В руках он держит совок. Я не знаю, от чего он умер. Сейчас ему было бы 20, он мог бы быть моим любовником, но не стал им и уже не станет. И его беда именно в этом, а не в том, что он умер в трехлетнем возрасте.
Новодевичье
Я не люблю это место. Сюда приходят, как в музей. Пафосное место. Продается даже карта-путеводитель. Но до шелестящего дола пока не дотягивает. Да и не могут людям ставить такие нелепые памятники. Это Угодья лучшего мира. Такие надгробия могут быть только у домашних животных и тамагочи, которые машут с неба хвостиком своим хозяевам.
Леоновское
Производит странное впечатление. Я был там с подругой. Она художница. И она употребляла героин. В своих галлюцинациях она чертила линии и черпала вдохновение для своих полотен. В тот раз она была как всегда под кайфом и вела себя еще неадекватнее, чем обычно. Как только мы вступили на территорию кладбища, она стала кричать, что к ней тянутся руки, слышится шепот. Никого, кроме нас не было, но она рассказывала, что у могил сидят задумчивые люди с потрескавшейся кожей. Мы были там достаточно долго, в какой-то момент она упала на землю, словно отбиваясь от кого-то. Она просила похоронить ее здесь. Прямо сейчас, а все ее картины подарить музею имени Нестерова. Я не знал, что делать, как ей помочь. Ей не хотелось умирать, но она требовала немедленно похоронить ее. Вскоре действие наркотика кончилось. Она смущенно извинилась, и мы ушли с кладбища. На следующий день я позвонил ей. Родители сказали, что она куда-то уехала. Больше я ее не видел.
Алексеевское
Я встречал многих людей, знакомых и незнакомых, которые рассказывали примерно одинаковую историю.
Был ноябрь 1982 года. Многие юноши и девушки жаждали своего первого коитуса. Странно, но почему-то у многих сие событие было назначено на 10-11 ноября. Все истории заканчиваются одними и теми же словами: Но на следующий день умер Брежнев. И мы не пошли в школу. И ничего не состоялось. Я всегда вспоминаю эти многочисленные моменты несостоявшегося оргазма при упоминании Алексеевского кладбища. Я учился в школе и был пионером. Я открывал для себя новые ощущения и был в этом сам для себя тоже пионером. И влюблен я был как пионер. Был влюблен в своего одноклассника сильнее, чем главный герой Исповеди маски Мисимы Юкио в Оми. Это был мой Маленький Принц. Он отвечал то ли взаимностью, то ли ему было просто интересно и хотелось выделиться. И мы решили попробовать сделать это в понедельник. Как известно, новую жизнь принято начинать именно с этого дня. А в пятницу умер отец моего друга. Они жили на Новом Арбате в доме, где был магазин Малахитовая шкатулка. Мужик выпал с девятого этажа.
Его хоронили на Алексеевском. И в понедельник мы пошли не в школу, а организованно поехали на похороны. Был октябрь. И наши красные галстуки подходили по цвету гвоздикам, обшивке гроба и заплаканным глазам жены покойного. Мой друг был задумчив, бледен, и я понял, что соединиться нам, видимо, не судьба. С тех пор мы избегали друг друга. Каждый стал жить своей жизнью. А на следующий год пионеров отменили.
Ваганьковское
Здесь над некоторыми могилами выстроены из решеток будто бы беседки с крышами. Я спросил у одной из бабушек около церкви, для чего они. Она с удивлением оглядела меня и ответила с полнейшим безразличием: А это чтоб не убегли они.
А еще если зайти поглубже, то можно в определенном месте найти каменный гроб, одиноко лежащий под деревом. В длину он всего метра полтора. Серый камень разъеден порослями мха, никаких надписей и обозначений. Мне стало интересно: можно ли выбраться отсюда. Но помогать я никому не стал.
Даниловское
Зимой я был на этом кладбище с подругой, стремившейся к самосовершенствованию. Она боялась наступать на трещины на земле и дотрагиваться до оград могил. Как и на любом кладбище, здесь есть указатели с номерами участков. Почему-то на всех стоял номер 13. Я не суеверен и поэтому не обратил особого внимания. Но моя подруга кричала: Это знак, это знак! Даже солнце спряталось! После того, как я сообщил, что где-то здесь протекает речка под названием Кровянка, моя усовершенствованная подруга рванула вперед. Она не подозревала, что впереди очень крутая горка. Ботинки девушки не были столь совершенны, как она сама. Она упала, стала катиться вниз, схватила меня за штаны, и мы вместе съехали вниз. Мы обнаружили себя на старой части кладбища. Внизу шумела своими темными водами Кровянка. Здесь никто не ходил уже давно. Наши модные ботинки были страшно скользкими, поэтому подняться наверх не было никакой возможности. Чтобы не упасть, нам приходилось держаться за ограды, моя подруга каждый раз бормотала под нос извинение. Она делала так даже когда срывала цветы. Неожиданно ей показалось, что она видит на снегу следы детских босых ног, уходящие вглубь кладбища. Забыв обо всем, моя знакомая побежала вверх, затем через все кладбище к выходу. После этой прогулки на меня посыпались ее проклятия. А меня на этом кладбище поразила красота венков, которые продают у входа.
Преображенское
На этом кладбище почему-то особенно быстро бегут облака по небу, если запрокинуть голову; пахнет шашлыком (?!), если только зайти; и рядом с Преображенским кладбищем можно даже жить, если не бояться жизни. Производит очень жизнеутверждающее впечатление. Рекомендую для посещения людям, страдающим депрессиями и отсутствием вдохновения.
Пятницкое
Меня любила девушка. Я не мог ответить ей тем же и водил ее на Пятницкое кладбище. Однажды мы пришли сюда, чтобы провести серьезный разговор. Я любил серьезные разговоры, но знал наперед, что она будет говорить, кладбище я тоже хорошо знал. Мне было немного скучно. Я ненавижу навязчивых девушек, которые надеются своим неотразимым телом вернуть гея на истинный путь. Даже если такое возможно, то я не поддамся на это. Из принципа.
Эта девушка не была слишком настойчива, но все же я предпочитал встречаться с ней на кладбище, чтобы у нее не возникало плотских желаний по отношению ко мне.
Она говорила:
– Почему ты не любишь меня? Я же схожу по тебе с ума. Без тебя нет меня. Я хочу принадлежать тебе, а главное, обладать тобой.
Я ждал, когда появятся слова предназначение, слезы-розы или хотя бы фимиам.
Она говорила:
– Я не могу жить без тебя. Ты должен быть моим. Мы предназначены друг другу судьбой. Ты должен смириться с этим. Все до меня в твоей жизни не имеет значения.
Она говорила:
– Ты должен забыть обо всем, кроме меня. Ты обязан любить меня, потому, что ты больше никому не нужен, потому, что я затратила на тебя слишком много внутренних ресурсов своего организма.
Она говорила:
– Я красивая. Многие мужчины и женщины хотят меня. Но я сдерживаю себя, потому что я люблю тебя, и мне нужен только ты.
Она говорила:
– Если тебя смущает то, что я женщина, то закрой мне лицо тряпкой. Ведь я же люблю тебя.
Мне наконец-таки стало смешно.
Она закричала:
– Все эти люди вокруг нас они более живые, чем ты. Ты духовный труп. Если ты не хочешь меня, значит, ты болен. Да-да, ты тяжело болен. Я расскажу об этом всем, и ты станешь только моим.
Мне опять стало смешно.
Тогда она стала биться в истерике:
– Этой ночью я не могу обойтись без мужчины. Что ты скажешь на это? Ты же не сможешь мне отказать?!..
Я отвез ее к человеку из моей записной книжки по фамилии Кузякин и оставил ее у него.
С тех пор они вместе. По выходным Вы можете встретить их. Они всегда гуляют на Пятницком кладбище. Они счастливы, их глаза светятся от любви. А я счастлив за них.
Введенское
На сей раз мой друг любил девушку. Все воспринимали это как прихоть зажравшегося гея. Но он уверял, что любит ее искренне, и все смирились.
Эта девушка умерла два года назад. Судя по дате на памятнике, за день до того, как наш друг познал крепкую мужскую дружбу. Его привлекли глаза на портрете. Он не знал ее при жизни, а встретил ее только на Введенском кладбище. Он решил, что она должна стать его спасением. Девушка была такая лучезарно-невинная, что он только осмеливался говорить с портретом. Он приходил на кладбище, говорил со своей Лизой, рассказывал мне, что ощущает ее постоянное присутствие. Несколько раз она являлась ему во сне. В голубом платье, с венком из колокольчиков на голове. Ее светлые волнистые волосы спадали на плечи. Она улыбалась, а глаза были неподвижны. Она не хотела забрать его с собой, но так заворожила этого человека, что кладбище стало его истинным домом.
Как-то осенью я пришел на Введенское кладбище, нашел ее могилу. На ней лежал высохший венок из колокольчиков. С портрета на меня смотрела лучезарная девушка. Я думал, кутаясь в шинель: Она так и не познала его в жизни. Зашелестели деревья, на меня посыпались желто-коричневые, мокрые листья, и я не без доли самодовольства добавил про себя: А вот я познал. Довольный я ушел от могилы Лизы.
Вы тоже можете без труда найти могилу Лизы, и ее вид наполнит Вас не менее приятными размышлениями. Я в этом уверен.
Троекуровское
Прекрасное кладбище. Кладбище с большой буквы. Я часто бываю здесь. Мне нравилось сесть на край могилы, рассмотреть памятник, портрет, имя фамилию, годы жизни. По лицам на фотографиях мне нравилось придумывать биографии этих людей. В моем представлении это были настоящие индивидуальности. Я придумывал для себя их ежедневный быт, их развлечения, их идеи. Я не жил чужой жизнью, а жил вместе с ними. Мне нравилось, что они уже умерли, потому что теперь их жизни принадлежали только Вечности и мне, ведь я не мог своими вымышленными биографиями повлиять на их реальную жизнь, потому что она уже прервалась. В тот период я думал, что слова и мысли материальны.
Я так и называл это место просто Кладбище индивидуальностей. Однажды я привел сюда еще одну индивидуальность по имени Ульяна. Ульяна начинающий режиссер, экзальтированная лесбиянка, да и просто яркая личность. Я редко с ней виделся, потому что частое общение с человеком-губкой истощает меня. Она никогда не рассказывала о своих идеях, мыслях, ограничиваясь словами да, хорошо, не знаю и вполне.
С видимым безразличием она слушала, когда я говорил о своих любимых местах в Москве, ощущениях, музыке, книгах. Ульяна подводила черту метким выражением: Это все дерьмо. Через какое-то время она уже блистала в богемном обществе, рассказывая о своих любимых местах в Москве, ощущениях, музыке, книгах. Она была известна, как очень импульсивная, тонкочувствующая девушка, благодаря своим увлечениям и пристрастиям. Каждая из десятков моих идей казалась мне слишком ничтожной и бессмысленной, чтобы тратить на нее что-то, кроме слов. Я говорил о них, чтобы просто поддержать разговор. В тот день я рассказывал Ульяне о своем увлечении биографиями мертвецов. Она грубо оборвала меня фразой: Ты что?! Совсем охренел?! Я замолчал, и она стала говорить о своей новой девушке и их вечной любви. Я слушал.
Николо-архангельское
Через два месяца на Николо-Архангельском кладбище состоялась презентация нового фильма Ульяны Дневники мертвых людей. Концептуальный фильм демонстрировался на стене второго московского крематория, который располагается как раз на этом кладбище. Да, этот фильм произвел впечатление. Во многих персонажах я узнал свои многочисленные Я, но никому не рассказал, ведь любой нормальный человек, не зная моих отношений с Ульяной, назвал бы это латентным нарциссизмом. Под гром аплодисментов Ульяна заявила, что это ее лучшая работа со времен проекта Образцы Мужественности и объявила, что посвящает эту работу своей подруге, которая всячески поддерживала ее во время работы над сценарием и во время съемок, заваривая свежий кофе.
Я мысленно сравнил кладбища и жизнеописания мертвых людей с изнасилованной женщиной. Впервые в жизни я понял, что их жестоко поимели, не вникая в самую их сущность. Мне хотелось плакать, потому что это была самая близкая мне тема. Хотя сам фильм получился неплохой.
Вы вряд ли видели эту работу, ведь Дневники мертвых людей демонстрировались только один раз. Через 4 дня девушка ушла от Ульяны. Ульяна каким-то образом умудрилась пробраться в крематорий и сожгла там свой фильм (оригинал и все копии). А жаль+ Она собрала остывший пепел в шелковый японский зеленый мешок и высыпала в лицо своей неверной половине со словами: Смотри! Вот все, что осталось от нашей любви. Мне обидно, что из-за глупых лесбийских разборок пострадала моя воплощенная в жизнь идея.
Мусульманское
Достаточно необычное кладбище, поскольку здесь нет привычных крестов. Вместо них полумесяцы. Всюду. Почти нет венков, почти нет портретов, поскольку ислам не приветствует подобные излишества. Многие могилы обложены кафелем, как бассейн. Многие памятники стоят задом наперед. Здесь совсем не страшно. То ли потому, что эти люди принадлежали к другой вере, то ли потому, что благочестивому мусульманину мысль о смерти не внушает страха. У входа свежие захоронения неких мусульман-авторитетов. Один из них значится как Сахарная голова. В глубине кладбища можно обнаружить прекрасные массовые детские захоронения.
В отличие от других московских кладбищ, именно мусульманское наводит на мысль: Все мы равны перед Аллахом
© Sadomit
|
|
