Ольга Родионова
Вокзал
"Жизнь - вокзал. Скоро уеду, куда - не скажу"
(М.И.Ц.)
1
Мужчина должен уходить во тьму,
Когда подушка горяча, и сладко
Лежит рука - атласная закладка,
Как розовая палочка в Крыму.
Садиться в поезд, догонять луну,
Под звон вечерний ложечки в стакане
Глядеть на птиц, летящих над стогами,
И видеть неизбежную войну.
А женщины, сомкнув печально рты,
Стоят, идут, бегут - но край перрона,
Как под откос, уводит неуклонно
К мельканью и гудку из темноты.
И белых платьев, белых рук и лиц
Далекий свет возносится все выше,
И в говоре колес уже не слышен
Осенний острый крик усталых птиц.
2
След на плечах от споротых погон.
Желтеет небо. Пусто в октябре.
Прозрачен воздух, призрачен вагон,
Надежен друг в потертой кобуре.
Постой, постой! Я помню, ты сказал,
Что жизнь - вокзал... Горит письмо в руках.
"В окне плывущий наискось вокзал..."
Убийцей, отразившимся в зрачках.
О, жизнь и смерть... Единственная суть -
И два обличья, аверс-реверс... Жди:
Когда тебя на кладбище снесут,
Одну из них увидишь позади.
Ее лицо, и платье, и цветы
Мучительно-белы, как свет впотьмах.
Но нет, припомнить не успеешь ты
Колесный стук и отлетевший взмах.
3
Птицы - всего лишь повод
Взгляд отвести от крыш.
Ветер в окне вагона,
Волосы на ветру.
Ты машинально куришь,
Смотришь в окно, молчишь,
Думаешь, что, наверно,
Я без тебя умру.
Станция. Два барака.
Сохнущее белье.
Тетки несут картошку,
Яблоки и цветы.
Дети, в пыли играя,
Имя кричат мое.
- Что это там за птицы?
- Гарпии, - скажешь ты.
И, как машинка “Зингер”,
Рельсы сшивая встык,
Штопает скорый поезд
Длинное полотно.
А позади красиво,
Ярко горят мосты -
Чтобы тебе не скучно
Было глядеть в окно.
4
А женщины стоят по берегам
Морей и океанов, и над ними
Грохочет небо вспышками ночными,
Стреляя по невидимым врагам.
Попробуй объяснить себе: гроза.
Потрогай кобуру, начни сначала,
Припомни очертания причала,
Автомобилей желтые глаза,
Купе, перрон, ворчанье голубей...
Два яблока, малыш с велосипедом...
Потом вздохни. Потом меня убей -
Иначе я пойду по рельсам следом.
5
Я жива. В окне мертво.
Я иду, держись!
Ты не знаешь ничего
Про любовь и жизнь.
Ждать огня из темноты,
Глаз поднять не сметь...
Ничего не помнишь ты
Про любовь и смерть.
“Вечер, поле, васильки, дальняя дорога...”
Ты в горячке. Ты в бреду.
Станция. Сарай.
Я приду к тебе, приду,
Жди, не умирай!
Нет, не разжимай руки,
Выпустишь - пропал!..
Как шаги мои легки
По твоим стопам...
Вечер. Поле. Васильки.
Пыльная тропа.
6
Горячка, мрак. О, боже, как болит
Висок, как сводит челюсть этой болью,
Как нам уже не встретиться с тобою,
Как этот свет в окне с тобою слит!..
В каком-то пыльном русском городке
Меня снесут на край пустой платформы,
А поезд - дальше. Стрелки, семафоры,
И девушка с букетиком в руке.
Почудится. что это вправду ты -
Твое лицо, биенье синей жилки...
И упадут бессильно на носилки
Неведомые белые цветы.
И все вокруг покатится вперед,
В горячий полумрак, озноб и жалость,
И та рука, что за тебя держалась,
Повиснет, разожмется и замрет.
И жалкий крестик, выпавший, в пыли
Закружится, от тверди оторвется,
И полетит туда, на дно колодца,
Навеки удаляясь от земли.
И девушка поднимет юный взгляд,
Казенное опустит покрывало
И скажет: “Вот, еще одна упала!
Какой обильный нынче звездопад!”
7
“Гори, гори, моя звезда!..”
Мельканье, свет и звон фонарный...
Срывая месяц календарный
Со стен, несутся поезда.
Не отпускай меня, мой свет,
Не дай мне добежать до края
Платформы, где опять, сгорая,
Фонарь бросается вослед.
Гори, звезда; гори во мгле
На замыкающем вагоне!
Боль незначительных агоний
Зарыта угольком в земле,
Зажата камешком в ладони.
Потомки не узнают нас
Среди похожих похоронок.
Найдет задумчивый ребенок
Землей исторгнутый алмаз.
И, поднеся его к глазам,
В туманной вечности кристалла
Увидит все, что с нами стало:
Мужчина. Женщина. Вокзал.
