![]() |
| | Эссе | | | Поэзия | | | Дебют |
Юлия Могилевер
Девушка-одуванчик
По одноименному рассказу Роберта Янга![]()
Что тебе, Господи, наша любовь
![]()
Пребывая на лабораторном столе в качестве белой мышки,
начинаешь воспринимать скальпель, как нечто не слишком
приятное, но привычное, что же касается боли -
она просто способ существования в этом мире (на этом столе), не более.
О процессе эксперимента, выводах и конечной цели
мышь размышляет, надышавшись эфиром, точнее - в эфирном теле,
не разбираясь в ощущениях вкуса, слуха, обоняния, осязанья, зренья,
создает гипотезы о происхождении и строенье,
вроде теории Большого (включили лампочку) Взрыва,
о Всемирном Потопе (засорившемся сливе),
мы, мол, сгинем и канем в канализацию, то бишь Лету,
но возродимся в новых мышах, и идущие следом
будут сильнее и лучше. При этом, в конечном счете,
каждый получит свое в Книге Судеб (лабораторном отчете),
там, где прошлое, настоящее, будущее - сухим языком без рифм, там,
где смысл жизни аккуратно изложен квадратным шрифтом.
После Мессии
(Черное на черном)
![]()
Черной болью окутан день.
клочья света глотает тень,
душным обмороком звеня.
Ни луны, ни звезды, ни огня...
В глотку крик, словно кляп, забит.
Кто не вымер, давно убит.
Не таится ни друг, ни враг.
В ватном мареве вязкий мрак
над землею челюсти свел...
И Mессия был и ушел.
![]()
Мчись, уносись, пролетай и кончайся - не жалко!
Пухом земля, или скатертью рваной дорожка,
много ль ты стоишь - обед промотавшая ложка
дегтя, кругами текущая шатко и валко
мимо, сквозь пальцы, в бездонную бочку ни меда, ни яда,
под немигающим, незамечающим взглядом.
Что там про сутки молол любознательный Сфинкс?
Грохот часов - это вовсе не вызов на бис.
Начало | | | Эссе | | | Поэзия | | | Дебют |