|

Эссе

|

Поэзия

|

Дебют

---

Юрий Кочетков a.k.a. St.Jorgen

Игры, в которые играют поэты, а также о людях, которые играют в поэзию.

Часть первая.

Часть вторая.

Заключение.

Введение, а не исключено, что и вступление.

Несомненно, явление Сети Интернет народу породило некое брожение в умах наиболее творческой и креативной части русскоязычного народонаселения планеты. Посудите сами, появилась возможность безвозмездно (то бишь - избегая возмездия) и почти мгновенно предоставлять на суд публики свои дотоле скрытые, а иной раз и уже проявленные в офф-лайне таланты. Брожение, само по себе, не преминуло образовать как всем хорошо известную пену (всевозможные виды чатов), так и конечный продукт, оседающий на бесчисленных домашних страницах, архивах сетевых журналов и прочих относительно перманентных хранилищах информации.

Пожалуй, в этом отношении более всего повезло поэтам. Многотомные писатели склоняют головы перед ними по той причине, что и наколотить автору стих на клавиатуре, и прочесть его с экрана читателю - занимает какие-то минуты. Это вам не роман на четыреста двадцать семь страниц без учета примечаний и вступления. Музыканты также робко мнут в руках шляпы, так как закачка их творений занимает десятки минут, а то и часы при условии идеальной связи, что требует более чем терпеливого поклонника. Вслед за музыкантами встают художники. Они также не в состоянии выдержать конкуренцию по причине необходимости иметь дорогое специальное оборудование для переноса изображений картин в Сеть. Да и качество теряется. Итак, поэты - короли (и королевы) творческой жилы Интернета, чему является подтверждением изобилие он-лайн изданий, клубов, конкурсов, сетевых игр и т.п. развлечений, так или иначе связанных с поэзией.

А посему и человеческая натура наиболее многогранно и ярко проявляется именно в поэтической среде Рунета. И натуре этой свойственно любить играть во всевозможные игры. Иной читатель вопросит: а что - разве не свойственно людям в Сети и делом заниматься? Отвечу коротко - не свойственно. Виновато ли отсутствие реальных денег в виртуале Рунета, или же системы контроля и реальных наказаний за проигрыш - точно сказать трудно. Впрочем, все это - отдельная тема. Отметим, что везде и всюду присутствуют два отличительных признака игры: а) наличие субъективных правил (как правило, изначально заданных и скорректированных по мере необходимости по ходу событий), б) возможность каждого участника в любой момент выйти из игры. Нередко присутствует и третий элемент - приз, но он вовсе не обязателен, т.к. в большинстве игр главное - участие. Сильна ещё в нас социалистическая закваска.

Часть первая.

Итак, давайте взглянем сторонним взглядом на то что творится в поэтической среде.

Интерлюдия. Бессмертный треугольник.

Сразу назовем три его угла: поэт, творение

(стих), публика. Удержу от добавления иных углов - типа профессионального критика, заказчика и пр. Пока обойдемся без их учета, по причине низкой представительности в Рунете этих титанических фигур. Ну их к бесу. Уменьшать число сторон также не стоит. Спросите - почему? Ну давайте посмотрим честным взглядом: А) Поэт и творение - случай непосещаемой домашней странички, затерянной в россыпях аналогов где-то в джунглях Геосайтс или ФорчунСити. Неинтересно. Б) Поэт и публика без самого предмета разговора. Все - в недоумении: "о чем спич, господа?!". В) Публика и творение, наконец, - это вариант "читатель и книга", изучать его скучновато, хотя иной раз завязываются интересные баталии вокруг нового бестселлера Пелевина и иже с ним, но это бывает редко.

Итак: поэт, творение, публика. Классический любовный треугольник. Поэт высокодуховно и нежно любит свое творение, публика грубо и физически любит поэта, а взаимоотношения публики и творения занимают весь возможный спектр человеческих чувств.

Акт 1. Явление героя.

Так или иначе, поэт должен объявиться в виртуальной тусовке. Мол, вот он я, хороший!

Здесь следует набор вариантов, самый простой - робкая улыбка и тихое "Здравствуйте, можно к Вам?". Публика (настороженно): "Можно: а чего?". Этот вариант сопровождается, как правило, либо незатейливым ником (Лапушка, Мастер Пауз и т.п.), либо, напрямую, именем пополам с фамилией (слава Господу, что до отчества редко кто додумывается).

Другой вариант - маска: "Я - сумрачный властитель Авалона..." и далее в том же духе про фей, драконов и рыцарей с соответствующей стилизацией и штампами. Весьма любимы народом всякие твари, как обычные - кошки, собаки, так и фэнтезийно-экзотические - драконы, гоблины, удавы. Коты и кошки, кажется, уверенно держат первое место. Дальнейший вопрос - когда автору надоест придерживаться стиля выбранной им маски. Рано или поздно это приходится сделать. Иначе вы будете лишены права участия в очень интересной и увлекательной игре "Серьезная поэзия".

Третьим вариантом выделим "явление громовержца Зевса очередной девице". С соответствующими громами и молниями. Выбирается жертва (иной поэт, феномен или что-то еще) и по ней ведется неприцельная артподготовка. Публика сперва в недоумении - "хтось к нам приперся, такой весь из себя грознай?". Потом успокаивается - "А, поэт очередной, цену себе набивает". Когда поэту кажется, что почва унавожена и имя сделано, он начинает продвигать и свои творения. Как правило это делается, как бы невзначай, между раскатами и сполохами.

Наконец самые неуверенные, либо непосредственные являются публике, прикрываясь щитом своих творений - "Нате, жрите...". А далее смотрится - как там, эта публика? Если сразу в штыки, то поэт делает реверанс: "Ну вас к лешему, ценители нашлись", если - лаврами, то поэт выносит уже свою персону "А вот и я :)))!". Но не всё так просто. Поэта может поджидать и самое неприятное - скорбное молчание публики. Поэт в растерянности: "Неужто все что пишу - лажа?!". Тут-то и раздается полный отчаянья вопль:"Люди! Люди! Отзовитесь! Обругайте, обзовите, но только не молчите же!".

А некоторых поэтов выносят почитатели. На руках. "Ребята, тут такой талантище! Смотрите, читайте...". Поэт при этом скромно отмахивается лютиком: "Да ладно те вам, ладно те, ну, вообщем, здравствуйте. Это - я. А это - со мной." Всё что остается теперь ему - оправдать почести достойным участием в великовозрастных играх.

Выводов здесь делать не будем, лишь заметим, что третий вариант представляется самым эффективным. Хотя требует определенной доли наглости или шарма. А также того, чтобы громоразящий поэт был готов к тому, что оплеванные им ранее поэты предпримут демарш против его стихов.

Акт 2. Вынос творения.

Как правило выставляется то, что еще особо никому не показывалось.

Отношение поэта к своему стиху сродни отношению родителей к ребенку, которого ведут в первый класс. Букет цветов ему в зубы, и - вперед. А сердечко постукивает - как там оно? Очень было бы неплохо, если он пройдет в некоей общей струе. Поэтому нередко стихотворения бросаются "в тему". Во-первых, это гарантирует благосклонность всех предыдущих авторов, поучаствовавших в разработке "темы", во-вторых есть некое оправдание, мол, в принципе есть вещи и получше, а это - так, написалось когда-то, не пропадать же добру, коли повод есть. Впрочем, на все стихи поводов не дождешься. Поэтому, несомненно, наиболее частый случай - это отсутствие каких-либо комментариев, а также причин. Публика просто ставится лицом к лицу с творением. И оному творению надо быть "ой-ой-ой каким", чтобы заполучить хоть маломальский отзыв. Обычно же, стих падает как в омут - без малейшего отзвука. А это - обидно, согласитесь. Поэтому тот или иной комментарий полезен. Он просто сам по себе привлекает некоторое внимание, а если этот комментарий окажется удачным, то и стих возьмутся читать. Уже успех. С другой стороны, этот комментарий нужно еще и придумать. Ну, тут кто во что горазд. На что следует обратить внимание исследователю творческой души - на позицию автора. Фактически, мы имеем дело с коммуникацией "поэт-публика". Один из подходов к анализу мы и опишем отдельной главой.

Акт 3. Зона и позиция.

Описываемый подход оперирует двумя категориями: зона аудитории и позиция автора.

Зона размечается как интимная, личная и социальная. Интимная используется при презентации стиха уникально редко. Это случай личного подарка стиха "только тебе и только для тебя", скажем, стих ко дню рождения. Понятно, он будет прочитан адресатом, прочие же - да умилятся. Если даже кто-то и осмелится покритиковать сам стих, то это будет воспринято как наезд на автора и адресата вместе взятых. Совершенно беспроигрышный вариант, однако частое его применение вскоре вызовет подозрение окружающих с соответствующими последствиями.

Личная зона задействуется чаще всего. Основная задача здесь показать, что автор - свой, и, следовательно, стих тоже - свой. Ну прямо в доску. Выше уже отмечался один из вариантов - встраивание "в тему". Можно использовать и личное обращение к адресату из публики. А можно обратиться и ко всем сразу: "А вот, ребятки, забавный стих написался...".

Наконец, последняя, и во общем-то, самая проигрышная (за редким исключением) зона - социальная. "Слышен голос из прекрасного далеко". Автор вещает так, как будто аудитории и нет. Не собралась, видите ли. Комментарий следует, как правило, от лица самого автора: "Проезжая по хайвэю Сан-Хосе, обратил внимание на редкостную упорядоченность секвой, что напомнило строй дольника, в котором пять лет назад было написано стихотворение". Бр-р-р, каким отстранением веет. Заявка не менее чем на вечность. Впрочем, есть и свои плюсы.

Позиция также имеет три значения - нижняя, средняя и верхняя. Отличие от зоны достаточно простое: зона - то, откуда автор выставляет самого себя, позиция - в какое положение автор вталкивает аудиторию. Поза гения (хотя и не признанного пока) - типичная верхняя позиция. Когда с тобой говорят с высокоподнятой головой, то волей-неволей начинаешь выбирать выражения (а вдруг он и - впрямь?..). Плата за это - подсознательное раздражение ряда лиц, которые и сами не прочь поговорить, задрав нос. Средняя позиция - позиция равного диалога, наиболее принятая в общении людей. Наконец, нижняя позиция - поза скрытого заискивания: "ну, вы же мэтры, а я - так, примусы починяю". Нижняя позиция рождает с одной стороны благорасположенность аудитории, с другой стороны оная аудитория может и крепко наехать, повинуясь инстинкту "дави слабого". По крайней мере, особого уважения нижняя позиция не приносит, однако мастерское её использование таит ряд интересных неожиданностей, когда выясняется, что автор тихой сапой втерся в неосознанное доверие значительного ряда людей. Это срабатывает принцип "проиграть сражение, чтобы выиграть всю кампанию".

Акт 4. Первый опыт борьбы против потных рук.

Появление в поле зрения нового стихотворения обычно никогда не вызывает ажиотажа. Публика постепенно к нему присматривается, если не сказать - принюхивается, и аккуратно смотрит по сторонам: а ну - кто что скажет. Автор также озирается в надежде. Наконец следует первое слово. Чаще всего им и заканчивается. Тем не менее мы собрались поговорить об играх, посему положим, что этим первым словом дело не ограничивается. Как правило, автор согласен и на одобрительное похлопывание - "неплохо, неплохо", но в душе вертится червячок - а чего именно неплохо?

Итак, игра номер один: как раскочегарить дискуссию?

Автор выбирает слово, оборот и т.п. из отзыва и истолковывает в ином смысле, чем написавший отклик критик. Того это вопиющее обстоятельство задевает за живое, и он бросается объясняться. Волей-неволей приходится обратиться к стиху, как к источнику. Если конфликт не улаживается парой мессов, то к дискуссии подключается еще ряд участников. Что и требовалось.

Какова подоплека этой игры? Смотрите - критик получает оценку (интерпретацию) своего высказывания, кое (высказывание) в его глазах несомненно несет ценность. Для него дискуссия идет относительно именно его слов. В то время как для автора важна совсем иная сторона - обсуждение стиха. Получается, что оба остаются в выигрыше. Сектор - приз!

Игра номер два: наезд.

Тем не менее, очень часто первый отзыв содержит скрытый или явный наезд либо на стих, либо на личность автора. Сразу отметим, что начальный наезд будет "вообще" если его инициирует неудачная поза автора в аннотации ко стиху или же, вообще, в далеком прошлом. Стремясь отыграться против личности автора, критик выбирает мишенью творение последнего и ведет по нему ковровое бомбометание. Альтернативой этому подходу является наезд на какую-то деталь в стихе, это случай снайперского выстрела. Ну, скажем, рифма банальная, или невнятная метафора.

Наезд сам по себе не является качественным отзывом. Он напрямую связан с раздражением или недовольством пишущего критика. Помимо этого, наезд - прекрасный повод напомнить о себе, либо решить какую-то проходящую задачу в тусовке. Неудачным следует признать заявление критика, что "такие стишки я кропаю в пять минут за стойкой в пивной!". В этом случае акцент смещается на не проявленное творчество критика, что отторгает его из монолитного ряда публики и вызывает сочувствие к побиваемому поэту.

Получив ту или иную пилюлю, автор начинает ответные действия. Во многом они определяются именно его позицией и зоной.

Игра номер два-дробь-один: контратака.

Критика можно попытаться придавить "сверху", из верхней позиции. Принцип: "я - глыба, ты - дурак". Контратака ведется на личность критика, по типу "каким же надо быть кретином, чтобы написать такое!". Критик сходу оказывается в тяжком положении, либо ему приходится принимать игру, и следует перепалка "я - дурак, а ты - дурнее", либо осуществить отход на заранее подготовленные позиции. Грамотный критик не обращает внимания на контрнаезд на себя и продолжает обстреливать стих, что вынуждает автора изменить фокус действия.

Игра номер два-дробь-два: бегство из-под обстрела.

Автор может избрать иную меру пресечения наезда, а именно - попытаться сместить дискуссию с огреха на более выгодный объект. Классический вариант: "ну, хорошо, мы убедились, что ты умеешь видеть недостатки, а теперь покажи, что можешь выделить и достоинства". Впрочем, нередко критик просто умолкает на этом, так как положительные моменты ему рассматривать не интересно. Ну совсем не интересно.

Игра номер два-дробь-три: выбрасывание белого флага.

Признание автором ошибки или собственной недоделанности проливается бальзамом на изъеденную желчью душу критика, а также части публики, уверенной в личном превосходстве над автором. Тем не менее, автор завсегда держит фигу в кармане, мол, пока покаюсь, а там видно будет. Но, увы, для него локальное сражение проиграно.

Акт 5. Недоверие

Однако отвлечемся на время от стороны автора и вперим скорбный взор в публику - а на что она способна и что из себя представляет? Кто эти люди, готовые поддержать увлекательную игру? Откинем балласт и примемся за изучение активных товарищей, посвящающих свое драгоценное время таким вещам как отзывы, критика и обсуждение творческого произведения. Назовем их обобщенно - "критики". "Критик" - совершенно особая игра, некоторые моменты которой были рассмотрены ранее [1]. Сосредоточимся на именно игровом аспекте. Критиками не рождаются. Критиками не становятся. Критиками работают (в нашем смысле - играют). Причем, строго определенный промежуток времени, типа 8-часового рабочего дня. А после гудка - критик уже и совсем не критик, а вполне нормальный человек, муж (жена), друг и товарищ. Игровой доминантой критика является необходимость время от времени выступать с монологами разной длины. Он просто обязан это делать, иначе его сочтут частью публики, сидящей в зале. Как правило, критик выбирает наиболее подходящий момент и выдает продукт своего амплуа. Особо рьяные не пропускают ни единой возможности. Отметим, что критик даже находясь под забавным ником (и в прочей жизни ведущий ролевую игру) говорит всегда от своего человеческого лица. Попытка давать отзыв или мнение с точки зрения веселого поросенка или феи изумрудных лесов вызывает более чем ироничное отношение как автора, так и публики.

Итак, у критика одно из основных правил игры - не молчать. Столкнувшись нос-к-носу со скорбной необходимостью читать и оценивать очередное произведение, критик начинает внутренне терзаться. Он не имеет права на маловесомый отклик. А значительный отзыв требует немалой работы не только с конкретным стихом, но и с творчеством автора в целом. А на критике тяжким грузом висит изначальное недоверие к стиху. Это его крест, влекомый в неизвестность. Критик, ведь, тоже творческий человек. И автора подсознательно воспринимает как конкурента. Если оный автор ранее не блистал, то и от нынешнего стиха не ожидается ничего хорошего. Если, наоборот, прошлые творческие успехи автора были налицо, то стих непременно сравнивается с ними, и изначально предполагается, что будет хуже.

Когда стих толком не читается (но отклик все же имеет место), то в голове автора, читающего оный отклик, немедленно возникает образ барана тупо глядящего на новые ворота и что-то там мекающего. В такой занятной ситуации затевается особая игра:

Игра номер три: разъяснение сути стиха

По мере необходимости в эту игру включаются и прочие представители публики, помимо автора и критика. Предустановка: автор воспринимает критиков как неразумных детей, предпочитая верхнюю позу, и ведя разговор из социальной зоны (т.е. дистанцируясь от "толпы"). Критики воспринимают автора как назойливого овода, залетевшего в райские кущи поэзии. Сперва автору приходится бороться с самыми нелепыми толкованиями своих идей. Он терпеливо загоняет диспут в нужное русло. По сути дела, главная задача автора - перенести битву на свою территорию. Тогда его доводы обретают логику и силу. Однако нередко критики подобно стае гончих рвут стих по частям, разбегаясь в разные стороны. Обычно это происходит в том случае, если автор ведет дискуссию в раздражительной манере (ну и сам стих позволяет такое разрывание). Однако не следует полагать, что описанное положение - безнадежно. Удача видится в том, что на помощь искусанному автору приходят защитники опять же из родной публики. Они, порой, яростно атакуют критиков, без труда ловя последних на ляпах, или же дают собственные положительные интерпретации спорным моментам стиха. Эта игра оканчивается двумя видами призов для автора (если он - победитель): первый - собственный стих неожиданно раскрывается в новых перспективах, в нем находится целый ряд подсознательных идей и удачных решений; второй - автор выясняет, что он не понят толпой и интерпретирует это как несомненный признак гениальности. Критики довольствуются поощрительным призом удовлетворенного самолюбия. Наиболее удачным результатом следует признать тот момент, когда стих предстает после разъяснения совсем в другом свете как для автора, так и для публики, и снимается изначальное недоверие к нему.

Акт 6. "Давайте говорить друг другу комплименты..."

Впрочем, разгорание дискуссии происходит нечасто. Прямо скажем - редко происходит. Однако вокруг творения автора затеваются еще целый ряд интересных игр. Одна из наиболее любимых - Кукушка и петух.

Игра номер четыре: Кукушка и петух.

Стих настолько часто увязывается с личностью автора, что и отношение публики к автору переносится и на творение последнего. При этом не забудем, что и публика в большинстве своем состоит из людей, склонных что-нибудь написать. Результатом благорасположения поэтов друг к другу является взаимное облизывание. Характерно, что оно является парной игрой, третий - лишний. Собственно, о самом стихе речи особой не идет, он - не более чем повод собеседника лишний раз уверить в самом глубоком расположении к автору. В свою очередь и автор не остается в долгу, отвешивая при случае ответный поклон. Публика относится к этому довольно снисходительно, лишь изредка ретивый критикан бросает ложку дёгтя в растекающиеся медовые реки. Но критикана могут за это и - того, к ногтю. Чтобы не портил, урод, идиллию.

Игра номер пять: Угадайка

Не слишком часто наблюдаемая игра, но тем не менее... По мере того как сундучок, из которого черпаются стихи прошлых лет, начинает показывать дно, автора охватывает волнение - а что дальше? Признание того или иного рода завоёвано, просто молчать и читать скучно, а печатать стихи юношеского периода стыдновато, уровень-с не тот. И если линять с насиженной гестбуки неохота, то иной автор начинает потихоньку печатать чужие, но полюбившиеся ему стихи. Правда, один нюанс - если просто бросить, даже подписав, стих, то публика не поймёт бросателя - мало ли на свете стихов понаписано. Поэтому чужой стих непременно сопровождается комментарием, от самого незамысловатого, вплоть до весьма витийного. Один из излюбленных приемов комментирования неподписанного стиха - явный или неявный вопрос: "а знаете ли - кто это?". Если стих интересный, то начинаются догадки - кто бы это мог быть. Неудачные ответы обсуждаются отдельно, удачные - поощряются уважительным взглядом публики. Игра - коллективная, и почти всегда находящая живой отклик в сердцах читателей, даже не участвующих в отгадке. Недаром на этом принципе построены десятки телеигр начиная с легендарной "Что? Где? Когда?".

Игра номер шесть: Чужие-Свои

Вы читали замечательную повесть А.Гайдара "Дальние страны"? Там описан мальчишка, с завистью глядящий на проносящиеся мимо него скорые поезда, не останавливающиеся на маленьком полустанке. Мелькают серебристые подстаканники, лица освещенные желтыми лампами, газеты: Мальчишке кажется - вот ТАМ живут! И мечта - помчаться в этом поезде в ДАЛЕКИЕ СТРАНЫ. Так и свежепришедший иной поэт с широко открытыми глазами глядит на проносящиеся в мессах обсуждение, одобрительные похлопывания, пародии, склоки, а между ними, чуть-чуть скрюченные, болтаются его стишки. Без ответа, без отклика, без теплого словца. Но поэт - не мальчишка. В нем бурлят неведомые соки, и он не верит, что настоящая жизнь проходит без него. Причин ему искать долго не приходится: кумовство, обскурантизм, групповщина и еще четыре смертных греха! Тут-то и затевается игра в "свои-чужие".

Поэт встает на трибуну и начинает обличать: вот-де читают только своих "своих", говорят только о стихах "своих", гладят только "своих", а "чужих", разве что, только обругивают. "Свои" - достаточно абстрактное объединение. Если попросить поэта огласить весь список, то там обнаружится очень разношерстный люд, которому и невдомек, что они - "свои". Впрочем, кто-то определенно догадывается, что он здесь (в гестбуке, клубе) давно уже "свой", однако ни один "свой" направленно не прикладывает усилия для достижения этой мифической цели. Те же, кто пытается казаться "своим" практически никогда не добиваются этой цели. "Своим" невозможно казаться, "своим" нужно быть.

Изюминка игры "свои-чужие" состоит в том, реальной битвы между сторонами никогда не происходит. "Чужие" яростно машут кулаками, пытаясь поразить противников, но "свои" настолько расплывчатое понятие, что ни один удар не находит цели. Те, кого считают своими, находятся "вне игры", им просто не интересно играть. Так что игра выходит вялотекущей и невнятной. А что вы хотите от игры, в которой одна сторона упорно отказывается играть? По крайней мере по заданным правилам.

Поэт, затеявший игру, разочарованно глядит по сторонам: и драться с ним никто не хочет, и "чужие" вокруг него не объединились, и "своим" он не стал. А все почему? Да по той простой причине, что здесь игра сталкивается с подлинной жизнью. И терпит поражение. "Свои" - естественное образование, порожденное талантом, творчеством, душевной силой людей. Оно ни на грош не выдумано, это один из эффектнейших практических результатов Сетевого общения. Люди находят себе близких по крови, которых лишены в сумрачном офф-лайновом миру. Тепло общения неизбежно вызывает незлую зависть прочих, но кто сказал, что и этим прочим не предоставлен шанс?

Игра номер семь: Серьезная поэзия.

Честно говоря, надо бы написать - "Серьезная сетевая поэзия". Но это словосочетание уже вызывает ухмылку. Сами знаете - почему. По сути дела, поварившись в котле с супом из тысяч стихов, начинаешь понимать - ага, вот этот друг - на хорошем уровне пишет, этот - на посредственном, а тот - новичок еще совсем. Но самое удивительное, что это твое понимание (да и если обобщить понимание всех читателей) не слишком будет совпадать с тем, насколько серьезно воспринимает свое творчество тот или иной автор сам по себе. Дело в том, что он на своё творчество глядит изнутри, а прочие - снаружи. Поэтому и серьезное отношение к своей поэзии легко можно встретить и у отпетого графомана, и задиристого юнца, и у заслуженного мэтра, и у талантливейшего провинциала.

Все это дает преотличнейшую почву для игры в серьезную поэзию. Нужно лишь соблюдать несколько из основных правил игры:

• Средняя/верхняя позиция
• Социальная зона
• Четкое наименование стихов или же их подписывание, а также проставление дат создания
• Использование только серьёзных ников, либо имени-фамилии
• Участие во всевозможных развлекательных мероприятиях, как-то: клубах, обсуждениях в престижных гостевых, виртуальных семинарах и пр.
• Снисходительное отношение к инакомыслящим
• Иметь сервер (сайт) собственного имени
• Писать и постить стихи (любые)

Полезно, время от времени, делать глубокомысленные замечания касательно стихов прочих коллег по "серьёзности" и простых, но талантливых смертных. Для поддержания репутации требуется метать молнии в таинственное племя "графоманов". Впрочем, что делать "серьёзному" поэту - дело вкуса. Лишь бы не мешался с публикой. Подлинный поэт - существо гордое и одинокое. Даже в коммуналке Рунета.

В этой игре предусмотрены призы - принятие в члены всевозможных сетевых лит.сообществ, участие в жюри и номинационных коллегиях и т.п. Спрос на "серьёзность" всегда велик.

На этом краткий обзор основных игр, столь любимых поэтическим людом позвольте прервать и обратиться непосредственно к наиболее замечательным типажам, населяющих соответствующие гестбуки.

Часть вторая.

Предисловие ко второй части: первая часть статьи встретила неоднозначную реакцию в связи с некоторой долей иронии, местами переходящей в неприкрытый цинизм. Тех, кого не удовлетворяет подобный стиль изложения, но тема не оставляет равнодушной, прошу обратиться к публикации годичной давности, где стиль более дружелюбен.

Даже как-то нелепо пытаться классифицировать творческие персоны, настолько каждая из них самобытна и многогранна (по крайней мере, это ожидаемо). Но некоторые общие черты для определенных групп, тем не менее, прослеживаются. Вдобавок, нередко возникает соответствующий негласный табель о рангах, по которому строится общение в поэтсреде. Скажем, солдат ребенка не обидит, т.е. подлинный мэтр от поэзии не станет наезжать на зеленого новичка, и, наоборот, сосунок мэтра не пнет (нога до заслуженной поэтпопы не достанет). Другой пример - отношение между полами: искренний призывный вопль иной девицы без внимания сильного пола ну никогда не останется. Поэтому, все же, осмелюсь выделить некие архетипы, присутствующие в этой среде. Безусловно, их число весьма и весьма значительно, однако остановлюсь на самых ярких и характерных.

Итак, пожалуй, начнем с самых часто встречающихся представителей поэтического племени в Рунете.

"Титаники"

Это название родилось от соответствующего конкурса стихотворений, посвященных фильму "Титаник". Конкурс этот собрал набор совершенно уникальных в своей неповторимости стихотворений и объединил ряд авторов, одержимых неодолимым желанием стихотворчества при полном отсутствии каких-либо навыков в стихосложении и маломальских идей. Таким образом мы имеем чистое impression, выраженное наиболее простыми средствами.

***

Так уже бывало
Мне не привыкать,
Все позасыпало,
Но я не буду страдать.

Все взгляды,
Все ученья,
Все награды,
Все вдохновенье.

Нету ни черта -
Кругом пустота...

Нет больше двоих,
Есть только одно,
Когда забыли о себе самих,
Тогда и Любви явиться дано.

А если каждый от себя -
Единства не возникает
И ненавидят, и живут не любя,
И каждым словом убивают...

А боги там - над облаками,
Не понимаю, что творят,
Мне кажется они не с нами
Сердцами шутят - как хотят.

Искренность и незамутненность образованием - обескураживающая. Народ сей непосредственен и упоён в достижении намеченных целей. Друг друга чуют издалека, но глубокого общения не заводят, довольствуясь теплом дружеской руки на своей заднице. "Титаники" - вполне безобидные создания, достающие иногда лишь своим количеством на 1 килобайт поэтгестбуки. Как было отмечено одним знатным поэтом, воспроизвести творчество "титаников", не входя в их число, невозможно. И не пытайтесь - не выйдет.

Нимфы горных ручьев

Очаровательные порождения поэтической стихии женского рода. Пишут, как правило, т.н. "женскую поэзию" (см. Яну Пенкину и Грача). Иногда делают это просто очаровательно. Впрочем, все леди делают это. Но наши героини еще и активно публикуются. Сперва - робко и с извинениями, затем - свободно и полноправно. Последнее происходит в тот момент, когда они почувствуют, что естественные хищники, охотящиеся на поэтов (критики, маразматики и пародисты), чудесным образом принадлежат к сильному полу. Инстинкт продолжения рода просто не позволяет последним класть свои желтые, сочащиеся ядом клыки на нежную шейку. Есть, увы, и исключения, которые однако служат, скорее санитарами поэтических дебрей, чем хищниками. Они не позволяют впасть нимфам в абсолютную бредь, а также уничтожают ослабленных творческими запоями нимф и совсем уж откровенных калек.

***

На разлуку.

Я тебя не окликну по имени
И рукою не прикоснусь
Только тихим дыханием вечера,
Лёгким сном я к тебе вернусь
- Может это к дождю?
- Будут ливни.
Только ты не тревожься зря
Я тебя не окликну по имени
Я с восходом оставлю тебя.

Естественные хищники

О критиках уже писали. О пародистах еще напишем. О маразматиках же умолчим, ибо - заразно. Есть еще одна группа своеобразных хищников - Степные волки.

Поэты составляющие этот отряд, в основном, мужского пола (но не обязательно. Они кружат вокруг поэтических стойбищ, лишь изредка бросая то или иное стихотворение на местный алтарь. Чужое творчество их абсолютно не интересует. Хотя при возможности кусают подвернувшуюся жертву. Среди них часто встречаются интересные авторы, сознательно обрекающие себя на одиночество. На критику реагируют довольно по-разному, от невнятного бормотания, до открытой агрессии, переходящей в дискуссию относительно личности оппонента. На контакт обычно не идут, но в случае успеха легко приручаются.

***

Пусть из меня посредственный поэт -
Но часто абсолютно не до прозы.
Саднит в душе, как будто от занозы...
Но вынешь стих - и все, занозы нет!

Королевы.

О! Прекраснейшие из обитателей поэтгестбуков. Очаровательны, талантливы и несколько надменны. Окружены толпой почитателей и воздыхателей. Стихи бросают легко и непринужденно (их всегда подхватят и оценят). Королевы задают тон и создают атмосферу того места, где обитают. Друг к другу относятся снисходительно и трон не оспаривают, хотя без некоторой ревности не обходится. У королев никогда нет королей (впрочем, одно исключение все же имеется). Королевы очень обижаются на непочтительное отношение и критические замечания. Это их право. На то они и королевы. Милостью Небес.

***

Я создана из: прихотливость,
беспечность,
каприз...
а Вы - из меня,
и поэтому Вы - изменя е т е с ь...

Светские львы и львицы

Особая порода поэтов, пишущих на уровне, как правило, выше среднего. Но до королевской крови не дотягивающие. Поэтгестбука для них - это место себя показать, да и других посмотреть. Довольно опасны для этих самых других. Могут и метким словцом гвоздануть и ярлычок привесить, а иного новичка и напрочь затоптать. Друг к другу относятся с должным снисхождением, как бы признавая право на взаимное сосуществование. Тем не менее, при первой возможности пользуются промахами конкурентов, в результате чего - на благородных загривках всегда хватает шрамов. По сути дела, своим творчеством задают некий средний уровень того места, где обитают.

***

От горизонта до горизонта -

Треск раздираемого брезента.

Черными крыльями бьются зонты.

Аплодисменты!

Не уберечь от искуса небо,

От поцелуя - губы сухие.

Зрители хлопают осатанело

Мокрой стихии.

Хлопают, рвутся из рук, взлетают,

Брызгают, в радуге пачкаются.

Не обращая внимания, хватаю

Первый попавшийся.

Но десять шагов - ни воды, ни ветра,

Как десять веков - ни любви, ни веры.

Кто без билета к бабьему лету?

Я без билета!

Я срываюсь с петель, прощая все,

Я захлебываюсь в форточке.

Желтым глазом кричит, отчаявшись,

Светофор ночной.

Архивариусы

Загадочные люди. Скромные и добродушные. Их тяга к собирательству поэтического творчества других малозаметна. Лишь в определенный момент на мониторах читателей появляется анонс, мол, библиотека моя пополнилась еще одной жемчужиной, заглядывайте. Какой-то прямой выгоды со своего собрания не имеют, довольствуются простой благодарностью публики и, возможно, личным самоудовлетворением. Возле библиотек, обычно, приторочена гостевая книжка, в коей обитает, пожалуй, самая интеллигентная и достойная поэтическая публика.

Голытьба. На валенках снег.

Душегрейка расстегнута настежь.

Ходьба постепенно переходит в бег.

- Подождите, постойте-ка, здрасте ж!

Я узнал вас, сутулые плечи

невозможно забыть, как и ту

знаменитую медлительность речи,

прописавшую меня в Воркуту.

Вы такой же - задумчивый, строгий,

в истрепавшемся черном пальто-

как и все кремлевские боги,

в сущности даже никто,

но живущий за гранью событий,

охраняющий зеркальный куб,

надзиратель разъятий, соитий,

мастер сомкнутых губ.

Ваше веское слово "нэт"

убивает как пистолет.

Подождите минутку, постойте

дверцу в душу свою откройте..

Открывает.

О, великий и святой!

Мачо

Довольно узкий круг мужчин, в поэзии и поведении которых наблюдается полная противоположность нимфам. Стихи (а также - мессы) их напоминают знамя с вышитым на нем золотом фаллическим символом. Этим знаменем они и размахивают в поэтгестбуках с той или иной долей энтузиазма, нередко имея успех. Довольно задиристы и агрессивны, как и положено по званию. По мере истощения своего личного стихотворного запаса переходят в разряд критиков.

ОКТЯБРЬСКОЕ

Над горой туман и дождь
Просто взгляд
Если ты кого-то ждешь
Это зря

То откроешь то закроешь
Пару глаз
Если волком ты завоешь
В самый раз

Над горой и за горою
Красный свет
В голове и под рукою
Пистолет

То откроешь то закроешь
Пару глаз
Если ты чего-то стоишь
То сейчас

Как остаться и не быть
Вот же бля
До горы тебе доплыть
Там земля

Там ни солнца ни луны
С трех сторон
Там отсутствие вины
У ворон

Даже днем костры горят
В октябре
И слепые говорят
О тебе

Доплывешь и сразу ляжешь
Под горой
Даже мне люблю не скажешь
Дорогой

Шуты и скоморохи

Едкие эпиграммы и пародии, а также стеб довольно популярны среди публики, чем и пользуется упомянутая прослойка. За редким исключением, писать они умеют, правда, жертвам от этого не легче. Бичуют, невзирая на лица, как отдельных представителей поэтического племени, так и всю многоуважаемую тусовку в целом. В некоторых случаях осуществляют прямые террористические акты, изводя наиболее монструозных поэтов. Что характерно, если их напряженная трудовая деятельность осенена талантом, то пользуются искренним почетом и любовью почтенной публики. Жертвы, максимум, могут рассчитывать на легкое сочувствие.

***

И ГРЯНУЛ ГРОМ, закладывая уши

Над головой сверкнуло быстро что-то

Напомнив залпы пламенной "Катюши" -

Любимого пехотой миномёта.

Притих весь двор. Качнулась дуба ветка.

Раздался звон, перемежаясь матом.

Уходит в штопор пьяная соседка,

Располагаясь под окном шпагатом.

И ОЗАРАНЬЕ ! Огибаю рифмой

Лукавого бедра её излом...

Но в десять сек. приехали из Склифа.

И опустел без музы тихий дом

Хоккуисты (с переходом в танкисты)

Своеобразные спортсмены поэтических поприщ. Постоянно оттачивают мастерство передачи в три паса глубинного философского смысла жизни. Полностью самодостаточны. Честно говоря, едва ли не каждый второй поэт отдал дань уважения этой игре, пришедшей с Самого Дальнего Востока. Некоторые навсегда пристрастились к этой пагубной страсти, подобно тому колонизаторы в прошлые времена отдавались курению кальяна. В наиболее тяжелых случаях хоккуизм прогрессирует в танкизм. Публика к хоккуистам относится настороженно - "не наше дело". Для них строят отдельные спортивные манежи, вход в которые на мероприятия - бесплатный.

***

Иллюстрация

Здесь мне понадобилась...

Затею конкурс!

Заключение.

"Поэзия, к примеру, в своей массе - это оплачиваемый обществом (хотя и плохо оплачиваемый) способ душевно неустроенным одиночкам поплакаться и высоко воспеть свои страдания" /Н.Козлов "Философские сказки"/.

Интернет служит прекрасной лакмусовой бумажкой для проверки идей, творчества и личной ценности на подлинность. Апеллируя к господину Козлову, отметим, что, во-первых, поэзия в Интернете - вещь оплачиваемая самими поэтами (доступ), но никак не обществом, а во-вторых, выясняется, что помимо упомянутых одиночек присутствует некоторое число поэтических архетипов, которые активно взаимодействуют между собой и живут насыщенной общественной жизнью.

Интернет привлекает поэтов не только тем, что позволяет публиковаться и иметь сотни читателей (а также - некоторую критику). Интернет позволяет существовать в мире, где находятся люди твоей закваски, он дает возможность включиться в общение, которое преследует как развлекательные цели ("игры"), так и образовательные. Одна из уникальных возможностей - вы всегда сможете сравнить отклик публики на свое стихотворение и соседнее, а затем, сопоставив сами произведения, понять - в чем же дело. Дискуссии с профессионалами пера также весьма полезны.

Появление уровня отсчета позволяет четко оценить свое творчество. Возникает понимание того, что "рядом с этими публиковаться - несолидно" или же "это место - мой виртуальный родной дом". Проявление чисто человеческих взаимоотношений является прекрасным стимулом для дальнейшего творчества: "я ему докажу!", "это подарок к твоему празднику", "а ну, кто также сможет?", "ой, а у меня просят сделать подборку в журнал...". Стихи становятся востребованы здесь и сейчас.

Бедные прозаики, как их жалко...

P.S. Стихотворные иллюстрации тех или иных использованы без разрешения авторов (ломает связываться) на правах цитирования. При возникновении претензий просьба обращаться лично, тогда укажу ник. В цитатах также исправлены явные орфографические ошибки.

Также благодарю Сварта и Линна, в свое время предоставивших личные подборки "избранного Поднебесья", откуда были частично взяты цитаты.

---