 |
| | Эссе | | | Поэзия | | | Дебют | | | Публикации | | | Свежий № |
|
| | Эссе | | | Поэзия | | | Дебют | | | Публикации | | | Свежий № |
Максим Бернадский
Моя жизнь
(Стихотворения в прозе)
"Быть может, вы скажете мне: "Уверен ли ты в том, что твоя легенда правдива?" Не всё ли равно, какова действительность, расположившаяся вокруг меня, если она помогает мне жить и чувствовать, что я есть, и что я собой представляю."
Шарль Бодлер.Предисловие
Все, что вы увидите на следующих страницах, это действительно моя жизнь, взявшая однажды меня за горло и заставившая выплеснуть ее на белую бумагу. Это я, а не кто-либо другой бродил по улицам Города, уставившись в осеннее Небо, и мчался в подземных поездах, глядя на полупрозрачные отражения в стеклах вагонов. Я в тревожных Видениях крушил высокие Стены, сражался со Временем и парил вместе со своей Мечтой в безмолвной Ночи. Это я падал на колени перед величественной Рекой и жег свои Воспоминания.
Но как-то раз один мой друг, прочитав небольшую, только что написанную часть этой книги, задумчиво произнес: "Ты знаешь, мне кажется знаком тот парень, о котором здесь идет речь... Я часто вижу его в зеркале." И я подумал, что возможно не зря извел огромное количество хорошей бумаги, если кто-то еще, читая эту книгу хотя бы однажды удивленно воскликнет: "А ведь это МОЯ жизнь!.."
Вступление
Моя жизнь- простой ветерок;
Не заметишь ее иногда.
Моя жизнь- это только вода;
Можно выпить в один глоток.
Но один простой ветерок
Сплелся с сотней других ветров,
Миллионы простых глотков
Поглотили один глоток.
И уже не ветра шумят,
А гремит один ураган.
И в один большой океан
Все потоки Земли спешат.
Ураган пролетит над землей
И в конце он цели добьется,
И огромный поток вольется
В океан по имени Бог.
1. Город
Здравствуй, Город. Сегодня, как в каждый из прошедших и еще не наступивших дней, я выхожу на твои улицы и с жадностью вдыхаю вонючий, пыльный, зараженный тобою воздух. Я чувствую твой настойчивый взгляд каждую минуту своей жизни - с самого рождения ты следишь за мной. Ты знаешь мои самые сокровенные тайны и мечты. С тобой связаны все мои радости и печали. Но я вижу, что ты всегда остаешься равнодушным к тому, что переполняет мое сердце.
Я шагаю по твоим тротуарам и смотрю на лица вечно спешащих прохожих. Как много судеб и жизней ты вместил в себе! Свидетелями скольких сумасшедших празднеств и трагедий стали твои улицы? Сколько раз я сам прыгал от ликования под этим небом? И не менее часто серый асфальт впитывал мои слезы.
С безжалостной решимостью ты обрушиваешь на меня невыносимый шум проспектов и тишину своих скверов. Ты смеешься мне в лицо с афиш увеселительных заведений, ночных клубов и плачешь чувственными спектаклями прекрасных театров. Я вижу огромные купола многих соборов, сверкающие позолотой, и десятки оборванных нищих, которые просят милостыню на твоих улицах.
Я знаю, что за высокими серыми стенами многоэтажных домов, в тесных квартирах ты скрываешь многие тысячи душ, жаждущих свободы. И я не могу понять, какой ты на самом деле: добрый и любящий покровитель своих жителей, или жестокий, властолюбивый тиран?
Но, замирая в немом восторге на крыше самого высокого твоего дома, когда лучи заходящего солнца заливают тебя небесными красками, я забываю свои трудности и несчастья. Все, что терзало мою душу, уходит, и необъяснимый покой проглатывает меня целиком...
Да, это ты, Город. Ты и кинжал, калечащий сердца и жизни многих людей, и лекарь, врачующий их. Ты мучитель и утешитель одновременно. Но почему не все несчастные и раненые тобой удостаиваются твоего исцеляющего прикосновения? Сколько тысяч душ ты сгубил? Скольких свел с ума безысходностью?
Молчишь... Я знаю, что ты никогда не дашь мне ответа ни на один из этих вопросов. И мне остается лишь поражаться твоей многоликости, город храмов и трущоб, парков и грязных подворотен, величественных мостов и уродливых заводских труб. Ты обречен на мои вечные любовь и ненависть.
2. Лето
Лето, куда же ты исчезло? Я вспоминаю о тебе долгими, холодными ночами. Я жду тебя, когда встречаю поздние рассветы, кутаясь в теплые одежды. Я погибаю без тебя среди мертвых деревьев и холодных стен. Я скучаю по твоему бездонному, пронзительному ультрамарину неба и, глядя на блеклое солнце, не могу узнать в нем того палящего, ослепительного титана, которого даришь мне ты.
Радость жизни и света, праздник красок и яркий калейдоскоп дней - все это ты, ослепительное лето.
Я люблю в эту пору лежать на горячем песке у воды, раскинув в стороны руки и ноги, подобный гигантской морской звезде и, закрыв глаза, не думать ни о чем. В такие моменты всего меня пронизывают непередаваемые словами восторг и ликование, и кажется, что это будет продолжаться вечно.
Еще мне нравится поздними теплыми вечерами провожать на краткий отдых солнце, раскрашивающее свой уход в фантастические, недоступные ни одной кисти художника, цвета, а потом до утра бродить по тихим улицам ночного города, по аллеям парков и скверов, которые под мягким светом фонарей превращаются в таинственные, сказочные тропы, и с улыбкой встречать покой и умиротворенность, пришедшие на смену суете прожитого дня.
Но эти яркие восторженные дни и теплые сказочные ночи так быстро тонут в черных глубинах прошлого! А на смену им приходит долгая, плачущая дождями осень, и душа набухает от бесконечных слез, которые застывают с первыми зимними морозами. И вот я жду, когда летнее солнце снова согреет меня своими лучами, но иногда, глядя на низкое и тяжелое зимнее небо, теряю надежду.
Где же ты, лето моей жизни?
3. Река
Холодные, спокойные воды, неспешно совершающие свой путь, я так часто приношу к вам свою израненную душу, чтобы вы в который раз вдохнули в ее невидимое сердце новую надежду. Ласковые, мягкие волны осторожно касаются носков моих ботинок, а мне кажется, что это невозмутимая Вечность нежно улыбается мне. И я тоже несмело улыбаюсь ей в ответ. Как много раз я задавал ей волнующие меня вопросы: "Откуда берут начало твои величественные воды? Куда идут? Что несут в своих таинственных глубинах? Какие невидимые источники питают тебя?" Но всегда лишь призрачная улыбка была мне ответом.
Я восхищенно смотрю, как просыпающееся солнце зажигает своим обновленным светом волны огромной Реки. И когда я замечаю одинокого, печального рыбака , не теряющего надежды что-нибудь извлечь из-под этой вспыхнувшей поверхности, неизвестно откуда еле слышным речитативом ко мне приходят слова бессмертной Книги: "Сердце человека - глубокие воды..."
Пораженный, словно невиданным чудом, я в одном необъяснимом порыве опускаюсь на колени перед вечной, непостижимой рекой и тихо шепчу онемевшими губами: "Это так! Боже, это действительно так!.."
4. Видения
Призрачные образы, поджидающие нас во мраке опущенных век, так много стремятся рассказать нам. Меняющие форму и цвет, кричащие птицей и шепчущие сокровенные тайны, они смеются и плачут над нами, отпугивая и притягивая непостижимым очарованием. Каждый раз я с волнением погружаюсь в их волшебные, всегда неожиданно новые глубины...
Темный силуэт предстал передо мной - таинственная, угрожающая личность, наводящая животный ужас. И подхваченный этим ужасом я рванул со всех ног прочь, утратив всякий контроль над собой, не понимая, где я и что вообще происходит. Я несся по каким-то коридорам, проламывая тонкие, непрочные перегородки, разбрасывая в стороны попадавшие под ноги кучи мусора, пустых коробок, поломанной мебели, постоянно чувствуя на себе тяжелый, пугающий взгляд мрачного чудовища.
Вырвавшись на улицу, я увидел в стороне своих самых любимых людей и, не сбавляя скорости, направился к ним. "Спасайтесь! - завопил я что было мочи. - Бегите прочь! Вы можете погибнуть! Это страшное существо, которое гонится за мной, вряд ли пощадит вас!" Но мои друзья лишь спокойно улыбнулись в ответ: "Мы знаем, от кого ты пытаешься убежать. Поверь, это милейшее создание не способно причинить кому-либо вред. Ты напрасно боишься его." Но их последние слова утонули в жутком, леденящем кровь реве чудовища, преследующего меня. Я бежал дальше, и обернувшись пару мгновений спустя, я увидел, как оно смело на своем пути моих дорогих друзей, ломая им кости, отрывая головы, разбрызгивая вокруг алую кровь. Но эта схватка нисколько не задержала его. Гонка продолжалась.
И вскоре я оказался в тупике: высокие, голые стены окружали меня с трех сторон, а сзади, сотрясая воздух торжествующим рычанием, ко мне приближалось отвратительное существо. Тогда я решился на отчаянный шаг и, схватив все ценное, что наполняло мою жизнь, швырнул это под ноги уродливого монстра в надежде откупиться или хотя бы отвлечь его. Но засмеявшись, тот растоптал мою жертву в пыль и бросился ко мне. Грязная, мохнатая лапа сомкнулась на моем горле и подняла меня в воздух. Я видел налитые кровью, полные слепой ярости глаза бешенного зверя, видел, как он замахивается второй лапой, чтобы нанести последний удар. И чувствуя, как острые когти вспарывают мою плоть, взрываясь от адской, сжигающей боли, в последние мгновения своей жизни я с ужасом узнал в этом мерзком, безумном чудовище себя.
5. Безопасность
Мертвый младенец, заспиртованный в банке, ты, возможно, вовсе не видел солнечного света, но как ярко и красочно ты напомнил мне каждого из нас - тех, кто удостоился великой и страшной участи жить.
Познав слезы обид и боль первых предательств, собирая обломки своей мечты, разбросанные холодными ветрами судеб, мы подобно тебе прячемся за толстым, пуленепробиваемым стеклом, страшась новой боли и волнующих перемен.
Мечтая о чистой и вечной любви, о близких и преданных друзьях, мы устремляемся навстречу друг другу, но вовремя спохватываемся и отскакиваем в страхе, что прозрачная защита может разбиться. "Безопасность! - думаем мы . - Безопасность и покой прежде всего!"
Мы смотрим сквозь кривые стекла созданной нами банки и поражаемся тому, каким уродливым выглядит мир, какие страшные люди окружают нас, и стены из прозрачной брони становятся все толще и толще. Долгие годы занимаясь благоустройством собственной тюрьмы, мы покрываем ее изнутри кружевами радужных узоров и вскоре уже с трудом различаем то, что происходит вокруг.
Так мы и живем, раса заспиртованных существ, радуясь своей изобретательности, в полной безопасности от всего, что может причинить нам боль. Но иногда, задыхаясь в тесноте собственного мирка, понимая, что жизнь проходит мимо за толстыми, несокрушимыми стенами, мы завидуем тебе, мертвый младенец, никогда, возможно, не видевший солнечного света.
6. Подземка
Я стоял на платформе обыкновенной подземной станции метро и смотрел в темный проем туннеля, из которого должен был выскочить поезд. Цифры на табло говорили о том, что у него просто нет другого выбора, как появиться именно сейчас. И действительно, спустя мгновение, я услышал тихий шум, который постепенно нарастал, а затем увидел и сам поезд. Он вырвался из тьмы туннеля и стал плавно, словно нехотя, замедлять ход.
Внезапно меня обожгла невидимая вспышка - что-то произошло внутри меня - и я почувствовал, осознал, понял, что моя жизнь так похожа на путь этого поезда.
Когда-то давно я встал на дорогу жизни и теперь вынужден двигаться лишь вперед. Я ныряю в темный туннель, объятый страхом, что тьма будет вечной, и лишь слабая надежда внутри меня говорит, что скоро появится свет. И я живу только этим ожиданием, этой тлеющей надеждой, так как вокруг меня - лишь голые стены, за пределы которых нет сил вырваться. Приходится мчаться, разрывая темноту, устремив взгляд вперед, стараясь оставить свой страх и беспомощность далеко позади.
Но вскоре действительно появляется свет, и я ныряю в его тепло, замедляю ход и останавливаюсь. Мне хочется затормозить эти мгновения, заставить их длиться вечно. Однако это не в моей власти. Мгновения остаются мгновениями. Яркими отпечатками они замирают в памяти, а вокруг снова тьма.
И так всегда, всю жизнь, я бегу сквозь этот мрак от одного светлого момента к другому, пытаясь продлить эти мгновенья, но подчиняюсь подавляющему волю приказу, и следую дальше. От станции до станции меня сопровождают самые разные люди: бездомные и коммерсанты, студенты и рабочие, старики и дети. Одни из них врываются в мою жизнь лишь на короткое время и уже на следующей станции спешат покинуть меня. Но есть и мои постоянные спутники, которые делят со мной все светлые и темные моменты моей жизни. Они останутся со мной до конца. И я со страхом и трепетом ожидаю этого мгновения, когда неведомый Машинист скажет безликим голосом: "Станция конечная, просьба освободить вагоны..."
7. Осень
Осень... Я ненавижу это время. Холод, грязь липнут к тебе, заставляя искать убежище в тесных стенах. Вода, льющаяся сверху, забирает опору из-под ног, всё делается скользким и ненадёжным. Вода просачивается в обувь одними ей известными путями, зовя на помощь свою вечную спутницу простуду. Насморк, кашель - вот что ещё не хочет отлипать от тебя в это время депрессий.
Но всегда осень дарит мне несколько дней, ради которых я готов простить ей всю грязь и холод, дождь и даже притаскиваемую ею зиму. Иногда мне кажется, что она просто пытается оправдаться передо мной или, может, откупиться. Но даже если это так, я благодарен ей...
Это был один из таких дней. Я просто брёл по старому парку. Меня всегда тянуло сюда в подобные моменты. Парк казался мне одним из самых таинственных мест в городе. Мне нравились его узкие аллеи, огромные деревья и патологическая для такого места безлюдность. Нет, люди здесь, конечно, были, но это была не та безликая, ужасающая толпа, которую я привык видеть каждый день на улицах, в метро, в институте, а близкие, дорогие, хотя и незнакомые люди. Мне казалось, что мы с ними являемся частями одного огромного и необъяснимого целого или членами одной семьи, расставшимися ужасно давно и успевшими позабыть имена и лица друг друга.
Саксофон... Я не знал, откуда шла эта музыка, но я слышал её каждый раз, когда бывал здесь. Где-то далеко за деревьями всё тот же музыкант играл ту самую мелодию, которая придавала всему оттенок нереального. Казалось мечта ожила, пронизав всё вокруг.
Я смотрел на небо - огромные деревья наполовину закрывали его. Жёлтые, оранжевые, красные цвета до боли резко выделялись на сочном пронзительно голубом небе. Солнце дарило мне своё последнее тепло, сохранённое специально для этого момента и пронесённое через всё жаркое лето. Мне казалось - весь мир живёт в этот момент для меня. Даже деревья существовали для того, чтобы дарить мне мягкий шуршащий ковёр листьев под ногами. Я мог делать с этим прекрасным покровом всё, что угодно: я мог танцевать на нём, топтать ногами, мог просто упасть, раскинув руки и, замерев, смотреть в небо. Но мне больше нравилось просто пинать этот ковёр, чтобы он разлетался жёлтыми осколками листьев, опадавшими, чтобы снова взлететь от моей ноги.
8. Мечта
Моя мечта подобна неведомой птице. Я нашел ее, когда она была еще маленьким, глупым птенцом, лишенным заботы, и с тех пор она жила у меня. Я заботился о ней, ограждая от всех опасностей, кормя отборными зернами, выросшими в моем сердце, и сочными плодами своих мыслей, а она радовала меня своим чудесным голосом. Я видел, как она растет и набирает силу. Я знал каждое ее перо, каждый изгиб дивных крыльев в совершенстве. Она же подарила мне свободу, научив летать. Мы часами кружили вместе с ней в недоступной другим птицам вышине, глядя на проплывающие внизу города и села, леса и поля, реки и озера. Падая камнем вниз, мы снова взмывали к облакам, чуть не задев трепещущие вершины деревьев и заливаясь дружным смехом.
Но все это не было нашим пределом. Она открыла мне путь в неизведанные миры, и мы вместе парили под чужими небесами, вдыхая странный, терпкий воздух, и с удивлением взирали на дикие, непередаваемые формы и цвета. Я узнал, что находится по ту сторону времени. Она переносила меня туда, где заканчивается пространство и законы всех наук теряют смысл.
И я понял, что до знакомства с нею и не жил вовсе.
Но однажды, когда мы соревновались с ней в скорости над осенней тайгой, оглушительный выстрел взорвал тишину и моя мечта рухнула в густую чащу. Сходя с ума от ужаса, не веря, что все происходит на самом деле, я бросился вниз и, упав на холодную землю, стал разбрасывать в стороны опавшую листву и сломанные ветви, продираться сквозь цепкие заросли, пытаясь найти свою бесценную, любимую птицу, Вскоре я нашел ее изуродованный и окровавленный труп.
Я провел не одни сутки, омывая родное тело солеными слезами, а потом похоронил его на никому не доступной поляне, соорудив памятник из неуловимых и призрачных воспоминаний.
А когда опустошенный и молчаливый я вернулся домой, то увидел в своей комнате дивного, маленького птенца и понял, что моя жизнь только начинается.
9. Друзьям
Мои друзья. Кто я без вас? Одинокая звездочка в бездонной тьме ночного неба, сухой осенний лист на голой ветке - моя жизнь без вас пуста и бессмысленна. Вы дарите мне мечты и надежды, улыбки и слезы, раскрашивая однообразные контуры дней в яркие, живые картины счастья. Я неразрывно связан с вами многими тонкими нитями. Мы стали одним целым, и боль кого-либо из нас брызжет слезами из глаз каждого, а смех одного заставляет смеяться всех.
Но я был глуп и не понимал этого. Когда я решил разбить свою жизнь, я думал, что мой крах не заденет никого из вас и моя боль останется лишь моей. И я упал. Нечеловеческая сила разорвала мою жизнь на мельчайшие частицы. Но вы плотно обступили меня, подставив свои сердца под режущие грани осколков. Сжимая зубы от боли, глотая слезы горечи, вы сохранили в себе все до единой части моей разбитой жизни и сумели собрать их в одно целое. И вот я снова с вами.
Мне хочется упасть на колени, плакать и благодарить вас за тот невероятный подвиг, которым вы воскресили меня, но я знаю, что наибольшей благодарностью будет, если я сделаю свою жизнь яркой и счастливой и подарю ее вам. И мы пойдем вместе в сияющее будущее, улыбаясь друг другу и понимая, что никакая сила не сможет причинить вред кому-либо из нас, потому что мы всегда будем вместе.
10. Книги
Я прожил много сотен жизней и тысячи жизней еще ждут меня. Рожденный в семьях самых влиятельных людей, я был воспитан беднейшими вдовами разных эпох. Я несся по бескрайним просторам средневековых полей на белом скакуне, блистая доспехами в лучах заходящего солнца, и проваливался из призрачных будущих миров в темные глубины прошлого. Бродя сегодня по суетным улицам Буэнос-Айреса вместе с Борхесом, на следующий день я уже спешил к новым Небесам, окрыленный чайкой по имени Джонатан Ливингстон. Я ухитрялся одновременно внимать с Пилатом словам бродячего философа Га-Ноцри и взращивать в своей душе бодлеровские "Цветы зла". Погружаясь в манящий океан иллюзий новой книги, я уже не мог поверить, что все это происходит не со мной, а с чьей-то удивительной выдумкой, и позволял самой древней, удивительной магии поглотить меня целиком.
Но однажды, когда я неторопливо шагал по вечерним улицам родного Города и глядел себе под ноги, мне показалось, что нечто призрачное, промелькнуло перед моим взором. Я остановился и вгляделся в темный асфальт, в причудливый рисунок трещин, еле различимый в неверном свете фонарей, в мелкие клочки порванной кем-то газеты, и я увидел, что все это чья-то мастерски сработанная выдумка. Не веря самому себе, я с опаской стал озираться, но все вокруг - деревья, дома, россыпь звезд на черном небе - говорило о том, что моя безумная догадка верна: мир вокруг - иллюзия! Стараясь не поддаваться панике, я заглянул в себя и начал расставлять по полочкам прыгающие в диком танце мысли, но тут же замер, холодея от ужаса - мои мысли, как и полочки, как впрочем, и сам я, тоже оказались призрачной иллюзией! Не может быть!
"Успокойся, - раздался в моей голове глубокий, спокойный, бесполый голос, и я тот час же понял, КОМУ он принадлежит, - у тебя нет повода волноваться. Ну и что с того, что ты - Моя выдумка. Я верю - ты поймешь меня, ведь как ты проживаешь жизни вымышленных героев, так и Я хочу прожить твою жизнь от рождения до самого конца, точно так же как и жизни тысяч адвокатов, актеров, инженеров, королей, бродяг, музыкантов, путешественников, писателей, врачей, водителей троллейбусов, строителей, учителей, коммерсантов, ученых, официантов, продавцов мороженого, бандитов, пророков и лжепророков. Я хочу любить и ненавидеть, рождаться и умирать, страдать и быть счастливым, побеждать и проигрывать. Я хочу жить!"
11. Небо
Высокое и недоступное синее Небо, ты манишь меня своими бескрайними просторами. И с самого рождения, с того момента, когда я был брошен из твоих глубин на эту скучную, несправедливую землю, я с неподъемной тоской устремляю свой взор к тебе в немой надежде преодолеть нелепые законы, которыми я прикован к невзрачной и пыльной тверди, и вернуться назад.
Я тянусь вверх, в безбрежную синеву, стоя на вершине холма и временами мне кажется, что мои подошвы оторвались от каменистой почвы. Мягкий восходящий поток подхватывает меня, и сердце замирает в груди - небо становится ближе! Ослепительный ультрамарин пронзает мое тело тысячами лучей и я растворяюсь в его ласкающем тепле. Меня больше нет! Я стал небом! Небо стало мной!..
Далеко внизу я вижу Город, его улицы, дома, мосты. С такой высоты все это кажется неаккуратным макетом, выполненным каким-то сумасшедшим архитектором. И я смеюсь над серой, глупой игрушкой, внезапно вспомнив, что по этим улицам совсем недавно бродил тот не в меру серьезный парень, каким я был еще вчера. Как много значения он придавал всему, что происходило в его жизни: радовался пустым вещам, впадал в уныние от того, о чем и память теперь забыта. Кажется, что все это было не со мной, что я даже не ступал на тротуары открывшегося моему взгляду Города, а возможно, вовсе никогда и не был человеком. Я в немом блаженстве впитываю в себя лучистое тепло солнца, пью освежающие, чистые струи ветра, чувствуя, как мягко и неторопливо проплывают сквозь меня огромные невесомые облака, подобные призрачным воспоминаниям...
Внезапно я почувствовал, как что-то коснулось моей ноги... Ноги?! Я удивлённо опустил свой взгляд и увидел маленького белокурого мальчишку, безжалостно разбившего моё сладкое наваждение. Он с восторгом теребил меня за штаны, невинно улыбаясь с высоты своих нескольких лет. Я заглянул в его необычайно синие, широко распахнутые глаза и невольно вздрогнул - в этом взгляде скрывалось что-то большее. Позволив этим пронзительным глубинам поглотить меня, я чуть не захлебнулся в нахлынувшем на меня понимании - это была Жизнь! Она смотрела на меня, теребя и не позволяя раствориться в небесных иллюзиях, она невинно улыбалась мне с лица наивного ребёнка! Я услышал, как она шепчет мне в ухо своими призрачными губами и чуть не оглох от этого нечеловеческого крика: "Куда это ты собрался, раб? Тебе от меня не скрыться! Я ещё заставлю тебя помучиться в этом замечательном мире, ведь твоя чаша пока что полна!" И Жизнь швырнула меня твёрдой рукой в бешеный водоворот лиц и масок, событий и дат...
Что ж, пусть будет так - я всего лишь игрушка и раб. Но я знаю, что когда-нибудь, взглянув в очередное зеркало своей жизни, я увижу там вместо себя высокую тёмную фигуру, пугающую глупых людей с незапамятных времён. Тогда я, смеясь, шагну ей навстречу и погружусь в холодные объятья, которые будут для меня долгожданной дверью домой.
12. Имена
Впервые он встретил ее, когда царили последние теплые осенние дни. Он сидел на огромном валуне на берегу реки и, улыбаясь, подставлял лицо мягкому ветру, который шептал ему что-то на родном, любимом, но забытом еще до рождения языке. Солнце оставляло на неровной поверхности водоема яркую дорожку, и по ней, казалось, можно было пересечь холодные осенние воды и выйти на другой берег. Ему нравилось это место, нравились мосты, облака над рекой и, конечно же, широкая неспокойная поверхность, скрывающая под собой неизвестные глубины.
Она подошла незаметно сзади и спросила у него, который час. То, что у него не оказалось часов, ее вовсе не расстроило, и она начала расспрашивать его о том, что он здесь делает. На ее широком, румяном, улыбающемся лице замерли маленькие, круглые, темные бусинки - глаза, поражавшие отсутствием какой бы то ни было мысли и в то же время неугасимым восторгом. Ему не нравились ее вопросы, потому что он видел - ей абсолютно все равно, что он ответит, но разговор продолжал, так как был человеком вежливым и тактичным.
Потом они почти час гуляли по набережной, и он был избавлен от необходимости говорить, - чему необычайно радовался, - потому что говорила в основном она: о том, что едет в гости к подруге, но до электрички еще целый час; о любимой кошке; о том, что любит рисовать; о своей учебе в колледже; о подругах; о первой и единственной любви, случившейся в ее жизни год назад и продолжавшейся три недели; снова о рисунках. Затем она решила поразить его собственными стихами. Это у нее действительно получилось - более пустых и бездарных стихов он никогда в жизни не слышал и не читал.
Все в ее речи, походке, жестах было пронизано какой-то вульгарной простотой и кокетством. Она явно хотела оказать на него хорошее впечатление, завлечь его, но это отталкивало его еще больше. Ее взгляды на многие вещи были весьма поверхностны, суждения отличались отсутствием логики и элементарных знаний. Он шел, слушая ее в пол-уха, и чувствовал, как внутри него растет какое-то необъяснимое напряжение, и в один момент он понял, что не может больше слушать эту глупую болтовню.
Прервав собеседницу на середине фразы, он выразил свои опасения, что она может опоздать на электричку. Она взглянула ему в лицо, и он увидел, как в ее маленьких черных глазах заворочалась зарождающаяся обида, но умерла, не успев появиться на свет.
И они разошлись в разные стороны.
Уже потом он понял, что даже не знает имени этой глупой девчонки, но это вовсе не опечалило его, а даже немного обрадовало; более того, он надеялся, что никогда у него не будет возможности узнать, как ее зовут.
Но они встретились во второй раз. Теперь на улицах лежал снег и вода вдоль берегов реки начинала покрываться первой непрочной ледяной коркой.
Он снова приехал на набережную. Один. Встав у парапета, он любовался, как снежинки, медленно опускаясь, исчезают в воде. Здесь, наедине с природой, он чувствовал, что существует как личность, тогда как в безликой городской толпе ему казалось, что он растворяется, становится ничего незначащим элементом массы, и это его пугало.
Она опять неслышно подошла сзади и окликнула его. Обернувшись, он сразу же узнал маленькие черные глаза, смотревшие на него с необъяснимым восторгом, и счастливую улыбку на пол-лица.
И снова он был вынужден выслушивать ее глупые вопросы и не менее глупые рассказы о ее первой любви, о подружках, рисунках, кошке. Они шли вдоль набережной по протоптанной в снегу дорожке. С одной стороны величественная река изо всех сил сопротивлялась сковывающему холоду, с другой - замерли обнаженные деревья, пытаясь уловить тонкими ветвями падающие снежинки. Все было прекрасно и спокойно в природе, однако в душе он чувствовал растущее напряжение.
Вдруг они увидели сбоку от дорожки на ровном белом полотне какую-то надпись. Подойдя ближе, они поняли, что это кто-то сломанной веткой написал свое имя или имя любимого.
Девчонка подхватила брошенную неведомым человеком ветвь и огромными кривыми буквами вывела: "София".
- Это мое имя! - все с тем же детским восторгом произнесла она. - Оно означает "Мудрость"!
Он смотрел то на ее раскрасневшееся лицо, то на корявые буквы на снегу, и ему показалось, что он слышит тихий смех - это Судьба посмеивалась над своей дикой шуткой. Надо же, назвать такое глупое создание именем "Мудрость"! Он тоже улыбнулся. Судьба же смеялась все громче и громче. Скоро уже оглушительный хохот заполнил все вокруг. Тогда он внезапно вспомнил, что его собственное имя означает "величайший", и жестокая догадка пронзила его острейшей болью: Судьба хохотала над НИМ! У него сбилось дыхание, и он чуть не захлебнулся в нахлынувших тоске и отчаянии. Схватившись за голову, он дико завыл и бегом бросился прочь. София же еще долго стояла, сжимая в руке тонкую ветку, и недоуменно глядела ему вслед.
13. Зима
Проснувшись утром и взглянув в окно, я увидел, что крыши домов, тротуары, деревья покрыты чистейшим белым одеялом - пушистым первым снегом. Радуясь наступившему дню, я подумал: "Все верно, мое сердце похоже на этот снег - оно сверкает чистотой в лучах восходящего солнца!"
Но шли часы, и многие прохожие оставили на этом белом полотне свои следы. И я понял, что ни один человек, появившийся в моей жизни, не исчезает из нее бесследно.
Однако в конце дня я увидел, что бесчисленное число прошествовавших по первому снегу ног превратило его в сплошную грязную жижу, и люди с осторожностью совершают каждый свой шаг, опасаясь испачкаться. Тогда, заглянув в свое сердце, я со сжигающей горечью подумал о том, что оно скорее похоже на эту грязь.
А потом были холодные зимние дни, долгие темные вечера, и казалось, что зима будет бесконечной. И еще десятки раз, глядя по утрам на ровное белое покрывало, превращавшееся к вечеру в грязную бугристую поверхность, я думал о своем сердце. Я уже не понимал, какое оно на самом деле: блистающее чистотой или отпугивающее многих своим содержимым. Сотни людей за это время оставили на нем свои следы: кто не торопясь, с огромным удовольствием делил со мной радости и печали, а кто-то, боясь испачкаться, брезгливо спешил удалиться.
Но однажды я почувствовал, что холод скоро уйдет, уступив место запаху весны. В то утро, выйдя на улицу, я увидел, как одинокий дворник огромным ломом разбивает сбившийся за зиму в камнеподобную массу снег на дороге. Он откалывал от общего монолита огромные глыбы и дробил их на более мелкие части. Было видно, какое большое количество снега люди утрамбовали своими ногами за долгие месяцы. Но эта толща не была однородной - широкая белая прослойка сменялась узкой серой и так много раз. И я внезапно осознал, что это и есть ответ на вопрос, мучавший меня всю зиму: в моем сердце странным образом смешались сверкающая чистота и мерзкая грязь и весьма сложно отделить одно от другого. Один видит во мне ангела, другой - порождение ада, но лишь человек, решившийся приложить серьезные усилия и копнуть глубже, сможет увидеть мое сердце таким, какое оно есть на самом деле.
Скоро наступит весна. Солнце своим возрожденным теплом растопит все, накопившееся за прошедшую зиму, и уже не останется ни светлых, ни темных полос. Грязные ручьи унесут их влагу в далекую неизвестность. И о долгих холодных днях останутся лишь одни воспоминания.
14. Стены
Я ненавижу стены в их вечном стремлении разделять и ограничивать. Впервые эта мысль пришла ко мне, когда я был ещё ребёнком. Перед моими окнами тогда вырос огромный дом, заслонив собой далёкую ленту реки, и долгие годы я был вынужден созерцать серый холодный кирпич вместо прекрасных вод и величественного моста, вспыхивающего в сумерках сотнями огней. Стиснутый четырьмя стенами, придавленный тяжёлым, низким потолком, я распахивал окно и, впуская свежий ветер, смотрел на невозмутимые, свободные облака, тогда мне становилось немного легче.
А с каким наслаждением я брал в руки тяжёлый лом, когда моему другу понадобилось убрать стену между комнатами! Твёрдый, бездушный камень, казалось, стонал под моими ударами. Если бы я мог так же легко уничтожить все стены в этом мире!
Почему вы так странно смотрите на меня? Я ничего особенного не сказал. Что с того, что стены мне так ненавистны? Что больше всего на свете я люблю огромные просторы полей, гордо вздымающиеся в небеса горы и дикие леса? Что с того, что иногда, просыпаясь среди ночи в тесной, душной комнатёнке, я не нахожу себе места от ужаса и выскакиваю под холодное, звёздное небо? Я и завтра назову это любовью к свободе, хотя вы упорно продолжаете твердить: "Клаустрофобия! Клаустрофобия!"
15. Бог
А когда-то я даже и не подозревал о Твоем существовании. Но несмотря на это, Ты открыл Себя смешному, ничего не понимающему юнцу, каким я был тогда, и тут же начались чудеса. Мир вокруг вспыхнул фантастическим калейдоскопом ярких красок, время изменило свой ход и казавшиеся невозможными ранее вещи стали повседневной реальностью моей новой счастливой жизни. Захлебываясь от восторга, я смотрел в озера Твоих глаз, облака твоих мыслей, проплывающие в недостижимой вышине, бескрайние просторы твоей любви, и больше всего на свете хотел, чтобы другие люди смогли разделить со мной эту радость. И я стучался в их заполненные болью и недоверием, грязью и отчаянием, покрытые танковой броней сердца, кричал в их уши, прислушивающиеся лишь к сладким голосам коварных сирен, пытался раскрыть их сросшиеся веки, но они только смеялись надо мной, говоря, что я выдумал Тебя, что я тешу себя пустыми иллюзиями и ухожу от истинных ценностей реальной жизни. Судьба бросила все свои сил, чтобы сломать меня, однако даже в самых безнадежных обстоятельствах я видел тебя рядом, и Ты брал меня за руку, как маленького ребенка, и выводил на яркий, пронизывающий своим теплом, Свет. Ты позволил мне называть Тебя своим Отцом, и я, всегда чувствую Твою безграничную любовь, был несказанно счастлив стать Твоим сыном. Я видел как Ты меняешь жизни людей вокруг меня: как несчастный становится счастливым, одинокий находит сотни настоящих друзей, потерявший надежду неожиданно приобретает намного больше, чем мечтал в лучшие свои времена; как с лица, ранее не приспособленного к выражению чего-либо, кроме скуки и грусти, невозможно свести улыбку.
Ты пронизываешь всю мою жизнь, наполняя ее смыслом и необычайной радостью. Я люблю Тебя с каждым днем все больше и больше.
И пусть все вокруг смеются надо мной, пусть считают глупцом и рабом иллюзий, я знаю, что меня ожидает вечность, в которой Ты всегда будешь рядом со мной. И я невыразимо рад этому. А ведь когда-то я даже не подозревал о Твоем существовании...
16. Время
Часы появились в его комнате неожиданно. Это был подарок -небольшой механический будильник, серый и невзрачный. Однако подарок был необычайно полезен: теперь он всегда был в курсе точного времени, а по утрам оглушительный звон будильника поднимал его на работу. И так продолжалось изо дня в день многие месяцы.
Но однажды он проснулся посреди ночи от необъяснимой ноющей тревоги. Открыв глаза, он ничего не увидел в кромешной темноте. Ночную тишину нарушало лишь пронзительное тиканье будильника. И тут он понял, что именно этот звук и является источником его тревоги. Сквозь сон он ощутил, как с каждым отрывистым щелчком уходит время - ЕГО ВРЕМЯ! И тревога сменилась отчаянным страхом. До утра он не мог уснуть, прислушиваясь к звукам, издаваемым часами. Ему казалось, что их ход стал слишком быстрым.
Он встретил рассвет, стоя у окна и глядя на новые высотные дома на другой стороне улицы. Он помнил, как совсем недавно на этом месте шумели листвой деревья прекрасного парка. Посмотрев в свое сердце, он увидел, что и там естественная красота сменилась грубыми железобетонными постройками. В отчаянии он стал метаться по квартире, не находя нигде укромного места. Все ему напоминало о неумолимом ходе времени: листы отрывного календаря на столе, сломанное кресло-качалка, ростовые метки на косяке, отражающие этапы его взросления. И везде, везде его настигал настырный, ритмичный звук - часы кричали ему об уходящем Времени. Он упал на пол, сжавшись в комок, закрыл руками уши, но сводящее с ума тиканье переросло в оглушительные удары - это секунды падали на пол рядом с ним, раскалываясь на мельчайшие осколки.
И тогда он вскочил, резким движением распахнул окно и, схватив будильник, с яростным, срывающимся на животный визг, криком швырнул его в открытый проем. Часы на мгновение замерли на огромной высоте, но не найдя опоры, с пронзительным звоном рухнули вниз. И в этом диком звуке, будившем его каждое утро, ему послышался отчаянный крик умирающего Времени. Запрокинув голову, он громко рассмеялся, празднуя победу...
...и проснулся.
Будильник перестал звенеть. Открыв глаза, он успел поймать недоуменный, высокомерный взгляд Времени, даже не замедлившего свой ход, и горестно вздохнув, стал собираться на работу.
17. Отражения
Мне нравится смотреть на отражения. Они могут быть где угодно. Пусть я еду при этом в метро и смотрю на лица в стёклах вагона, брожу по улицам, глядя в огромные стекла витрин, или сижу вечером в кафе, пытаясь что-нибудь увидеть за темным окном. Я знаю, это только иллюзия, но мне кажется, что там находится целый мир, живущий по своим, отличным от наших, законам. Люди там так же влюбляются, ссорятся, мечтают, делают ошибки, но строго в определённое время они приходят в зеркальный аналог того места, где находимся мы, чтобы мы могли увидеть их, а они - нас. Вдруг они, глядя на нас, думают, что это мы - их иллюзия, а их жизнь на самом деле реальна? Временами мне самому кажется, что я - лишь чьё-то отражение, обязанное явиться в чётко установленное место без опозданий, чтобы мой хозяин мог увидеть меня; и весь смысл моего существования - дать ему возможность увидеть себя со стороны.
Так я и живу, нелепое отражение, среди миллионов таких же призрачных существ, подчиненный, как и они, непостижимым правилам и законам, скитаясь от зеркала к зеркалу, от витрины к витрине, теряя голову и мучаясь извечными вопросами: "Где я? Кто я? Зачем все это?"
Но в сердце теплится робкая надежда, когда я гляжу в испуганные глаза существа по ту сторону зеркала, что все-таки это он, а не я безвольное отражение.
18. Весна
На улицы выползала темнота. Захлопнув дверь в вонючий подъезд, я окунулся в ее мягкие объятия. Прохлада ветра подхватила меня и понесла прочь. Куда? Я не знал.
Я не спеша шагал по темным улицам города, мне было легко и спокойно и в то же время немного грустно.
А потом начался дождь. Неожиданно, как это часто бывает весной, он накинулся на меня, накрыв одной холодной волной. Одинокие прохожие, захваченные им врасплох, сменили торопливые шаги на легкий бег. Но я не побежал. Напротив, остановившись, я подставил лицо прохладе падающей с неба воды и улыбнулся. Глядя на испуганных мужчин и женщин, я подумал о том, что мы, люди, так похожи на капли этого дождя. Возникая из небытия, не осознавая своих сути и предназначения, мы начинаем неумолимое движение, называемое жизнью. Нам кажется, что до конца пути так далеко, кажется, что пока мы упадем в землю, пройдет целая вечность. Мы видим бескрайние горизонты, но в начале не осознаем, что нам уготовано лишь одно направление и изменить что-либо не в наших силах.
А тем временем жизнь набирает ход и, уже мгновение спустя, мы видим, как сужаются горизонты и конец пути становится гораздо ближе и с каждой секундой он приближается все быстрее и быстрее.
Ветер судьбы бросает нас из стороны в сторону и многих с неумолимой яростью разбивает о высокие стены. Но и все остальные, не успевая понять, что происходит, с тихим шелестом вколачиваются в землю.
А все, что от нас остается, сливается в звенящие ручьи, из которых образуются величественные реки, впадающие в грозный и бескрайний океан.
Но влага вновь поднимается к небесам. И там, в неведомой дали, она дает начало каплям нового дождя...
Стряхнув с себя сиюминутное наваждение, я неторопливо зашагал дальше. Уличные фонари освещали мой одинокий путь по мокрой мостовой. И я подумал: "Что ж, если я - всего лишь капля весеннего дождя, то я хочу быть той каплей, с которой этот дождь начнется!"
19. Ночь
Ворвавшись в Город и заполнив его липким мраком, ночь уставилась в мои окна холодными глазами уличных фонарей, и я с легким сожалением почувствовал, как умер внутри меня беспокойный, циничный парень, правивший моей жизнью весь долгий день, и с восторженным трепетом встретил непредсказуемого, немного сумасшедшего романтика, пришедшего ему на смену. Как рад я, что никто не видит этого превращения! Как счастлив, что наконец-то могу побыть один, оставив бесконечное мелькание разных и в то же время таких схожих, надоевших лиц другому человеку - своей дневной половине!
Сбросив свинцовый груз уставшего тела, я облегченно вздыхаю, и улыбаюсь подхватившей меня свободе. Окрыленный ею, я вылетаю в окно и, оставив свой дом далеко внизу, спешу прочь. Мой друг ветер поет свою любимую песню, а внизу с бешеной скоростью мелькают улицы родного Города, который вскоре вовсе остается позади. Теперь я вижу под собой молчаливые, величественные сосны ночного леса. Моя цель близка. Луна указывает мне на небольшую волшебную поляну, украшенную ночными цветами, и я легко опускаюсь на ее влажный ковер. Сюда, при мягком серебристом свете ночной хозяйки, ко мне приходят волнующие призраки трех разных эпох - Вчера, Сегодня, Завтра. Смеясь и плача, мы беседуем долгие часы, которые кажутся мне короткими секундами. Здесь я получаю ответы на все свои вопросы, здесь оставляю все свои сомнения и страхи, и понимаю, что стоит жить дальше.
А потом я ныряю в теплые прозрачные озера сновидений и наслаждаюсь их освежающей лаской до тех пор, пока безжалостное солнце, не убьет меня своими первыми лучами, воскресив к жизни холодного циника. И он шагнет в новый день, готовый к очередным тревогам и заботам, не веря в волшебство и тайну, но терзаемый необъяснимой тоской по ночной тишине.
20. Воспоминания
Однажды я пытался жечь воспоминания. В моей многострадальной голове порой появляются подобные сумасбродные идеи. Эта же затея была не из легких.
Я выбрал место у реки. Мне казалось, что если вода унесет пепел моих воспоминаний, то они уже никогда не вернутся, чтобы издеваться надо мной.
Я долго не мог зажечь их так, чтобы они тут же не гасли. Воспоминания сопротивлялись, как могли. Я извел пол коробка спичек, пока они не вспыхнули, разгораясь теплым сине-зеленым пламенем, которое медленно сжирало страницы памяти. А я стоял, глядя, как корчатся в предсмертной агонии дикие образы, наполнявшие прежде мою жизнь, и торопливо шептал себе какие-то глупости, но не понимал собственных слов. Однако, сорвавшись с губ, те сплетались с мягким, ласкающим ветром, проникали в мое сердце и растекались по всему телу теплой волной, вызывая сладкое, спасительное оцепенение. Я не мог пошевелиться, испытывая лишь легкую печаль, видя, как окружающий мир расплывается в неожиданно выступивших слезах, а непослушные, онемевшие губы продолжали шептать таинственные заклинания.
И вот остался один пепел. Только несколько холодных искр пробегало по бывшим отпечаткам прошлого.
И тут на мое лицо упали первые капли дождя. Они сразу же смешались с моими слезами. Небо плакало вместе со мной. Я поднял голову, но увидел лишь ясное темно-синее полотно, покрытое россыпью звезд, уже распрощавшееся с последними отблесками заката. Откуда дождь? Я не знал. Да и мне было по большому счету наплевать. Он капал, оставляя мокрые дорожки на моем лице, одежде, вбиваясь влажными пятнами в камни вокруг, а я смотрел, как на этих камнях гаснут последние искры моих воспоминаний.
Дождь исчез вместе с последним огоньком. Какая-то часть меня удивилась, словно это было невиданное чудо, а какая-то приняла как должное.
Носком ботинка я сбросил черные крошащиеся кусочки, в которые превратились яркие отпечатки памяти, в воду, и та, закружив, унесла их в темноту.
Я посмотрел в даль. Там горели другие огни, пришедшие на смену погасшим искрам: Город жил своей жизнью. Он звал меня писать новые страницы моей собственной жизни, которые мне, возможно, снова придется жечь...
Осень-зима 1999 года
| Начало | | | Эссе | | | Поэзия | | | Дебют | | | Публикации | | | Свежий № |