|

Эссе

|

Поэзия

|

Дебют

|

Публикации

|

Свежий №

---

Николай Лукка
 

Дорога
 

- Karpalo – клюква (добьюсь ли звучанья хорошего?).
Дерево – puu!
Puuu! – говорю я, а город, как хлебное крошево –
в жидком супу,
тает в тумане… Я еду в Финляндию (страшно мне
жизнь начинать
заново… да и язык-то, язык хоть и наш, но не
МОЙ).- «Ночь» и «night»
с «н» начинаются, коротки, как и мой nokka,* а
«yo»?..** yo-o-y-yyy!..
Слышится в «yo» и вой на луну одинокого
волка (блюю!
хоть и немецкий автобус, а вишь, укачало вот).-
нежно уже
глажу живот, как Есенин – собаку Качалова.
(Взглядов ножей
люди метнули немало в лицо, хоть в пакетике
я в туалет
вынес блевотину… Если нарушил я этики
нормы, пусть след –
след тот невидимый, что за автобусом тянется
на колесо
вдруг намотается (след – это прошлое пьяницы);
пусть за лесок,
с шины сорвавшись, вся дрянь улетит; пусть болото всю
дрянь приберет;
пусть и меня… даже если не к Сампо, так к лотосу
путь приведет!…

Лотос увидеть своими глазами я с раннего
детства хотел.
Часто, себе говоря: «Как он нежен! не рань его
взглядом!» – глядел
на нарисованный лотос… А, впрочем, кувшинкам я
тоже весьма
рад буду…(Чтo они смотрят, едва ли не шикая?)
- МИР – maailma!
Karpalo – клюква (добьюсь ли звучанья хорошего?)
Дерево – puu…-
Город растаял в тумане, как хлебное крошево –
в жидком супу.

май 1999 г

*nokka – клюв
**yo – ночь
 
 

Бред
 

Страхи нынче мною овладели.
И во сне глубоком в этом теле
глухо стонет голая душа…
Совесть, как судья – страницы «дела»,
ворох прегрешений вороша,
смотрит на меня… и то и дело
головой качает…И зрачки
падают из глаз моих, как перца
зерна, потому что, как стручки,
с легким треском, под напором сердца
лопаются карие глаза.
Нерв, как виноградная лоза,
вьется, а на нем висят, как гроздья
винограда, гроздья пузырей…
Просыпаюсь: вся земля в коросте.
Вдаль гляжу: по утренней росе
скачут кони Бога Гелиоса;
золотые вертятся колеса;
в колеснице – Бог, лучи – вокруг.
Удивляя, Гелиос в игру
вовлекает ум… Глаза закрою.
Мир – за вeками, наполненными кровью,
внешний мир (фон алый); мир же мой –
перед ними… Я пришел «домой»?
к самому себе?.. конец кошмару?
Или нет?.. я чувствую озноб…
Глаз открылся – брызнул света сноп!
Мыслей хвостики дрожат… А Плюшкин Мавру
выбранил, сказав ей: «По глазам
вижу, что подтибрила бумагу!»
А теперь в жар бросило…прилягу.
Алый фон… уже, как баклажан,
фиолетовый… А Бог-то светоносный
как-то мне во сне сказал: «Стихи
пишешь ты?.. Какие пустяки!
или – в худшем случае – донос на
самого себя». Весь день о нем
буду думать… может быть, приснится!
Кони скачут, едет колесница,
в колеснице – Бог… а над окном –
ветвь крушины… Чудище ревело
и всю ночь стучало по стеклу,
а душа… душа моя от тела
отделившись, зверю в пасть иглу
длинную (которая вязальной
спицей называется) вонзала,
но, увы, игла была тупа;
лишь сгибалась, в нёбо упираясь…
«Есть ли Рай?- спросил начальник. – Рай!» – «Ась?»-
встрепенувшись, ОН Пилату па
показал… Опять знобит… то в жар, то
в холод… меж лопаток липкий пот…
Стать хотел я пионервожатым,
чтоб, как старший брат, увидеть Понт,
Понт Эвксинский. Брат мой был в Артеке.
Он не знал в те годы, что Монтекки
(брат читал рассказы «про войну»)
были в крупной ссоре с Капулетти.
Брат выпиливал и пел. В одном куплете
говорилось: «Пионеры, правой! Ну!
Шагом марш!».. Он мальчик был нормальный,
а мои способности хромали.
Я в девятом на второй остался год.
Плакали: я, мама, Вася-кот.
Брат не плакал… он учился в «РВАТу»*).
Слезы высохли. На ближних воровато
стал поглядывать, боясь, что пальцем ткнут
и воскликнут: «Бей его! где кнут?!»
Вскоре стал работать в агрегатном,
где текла нигрольная река – дна
не видать! – где я учился пить.
«Ты, мальчишка, пей, а не сопи
в две ноздри! Сейчас ведь не дележ, а
пьянка!» - улыбался дядя Леша,
бригадир. Я головой мотал,
морщился, но зелие глотал.
Кстати, из Артека брат письмо
нам прислал… Как жарко!.. весь я взмок.
Вот отрывок: «Коля, молодец, что
помогаешь маме»… Мамы нет?
Умерла? а я держусь за детство,
пью под звон стаканов и монет
в грязном кабаке, чтобы забыться.
А с похмелья, глядя в синеву,
как смертельно раненная птица,
я тоскую… и тебя зову,
мама!.. Но ответа нет!.. Как сильно
голова болит… Небось, недуг
на макушке волосы скосил… но
на висках оставил… Тук-тук-тук! –
бьется сердце… Я бреду песками.
Маки алые цветут под лепестками
воспаленных век… Не ты ли – та
тучка, мама?.. Положите льда
на голову сыну!, а иначе
мозг расплавится и я умру… Скорей!
Солнце све-е-тит, а Николка пла-а-чет;
птица – над равниной Русской… Рей
пугало двуглавое! пари же
над землею в облаках, сверкай
на монетах… Говорят в Париже
видели пушистого зверька
(возле Сены), за которым стая
злых собак гналась… Зверек залез
на забор, а «Дама с горностаем»**
с этих пор зовется «Дамой без
горностая»…

июль 1998 г.

*РВАТу - Рижское военное авиационное училище
** «Дама с горностаем» – картина Леонардо Да Винчи